Потом он открыл ящик с гюрзой, передвинул ее крючком («У–у, корова…»). Потом полез менять перегоревшую лампочку эфам («Мерзнут они…»). С таким участием сказал. Эфы мелкие, с гадюку, их в этом ящике целый клубок, а Вася влез в этот ящик обеими руками, отвинтил лампочку, ввинтил другую, а сам все время: «Тихо, тихо, тихо. Тихо, девочки».
Потом мы разложили принесенных жаб по нужным ящикам и пошли на солнышко разговаривать. Бамар заканчивал последний на это утро ящик: становилось уже слишком тепло, змеи разогрелись, управляться с такими сложно, вероятность ошибки возрастает, а при такой работе ошибок желательно избегать. Вася прихватил из домика спичечный коробок с ядовитыми зубами: змеи недавно перелиняли, а зубы тоже меняются во время линьки. Он выкинул все в помойку, так что я вам в письме этот южный сувенир не присылаю…»
― Со мной приключилось целых три истории, ― отвечал странник…
(Хорасанская сказка)
После поездки с Романом на Чандыр той же весной я нашел в долине Сумбара гнезда не отмечавшегося ранее в Западном Копетдаге малоизученного пустынного снегиря и второе для региона гнездо черного аиста ― редкого и повсеместно очень скрытного вида, а также оказался причиной пограничного переполоха во всей округе.
Так, преодолев много невзгод и трудностей, трое влюбленных обрели наконец счастье…
(Хорасанская сказка)
«20 мая. У меня приятный сюрприз: попутно со своими жаворонками и поисками фасциатуса нашел гнездо пустынного снегиря ― точно первое для Западного Копетдага и, похоже (надо просмотреть еще пару статей), вообще для всего Копетдага на нашей территории (Зарудный отмечал в начале века в Копетдаге, но уже вне Туркмении, в Иране). Ох и хороша птица!»
«22 мая. Бежевые (под цвет пустыни), с ярко–розовыми клювами, снегири удивили гнездованием в особенно прокаленных солнцем скалах, обоснованным показанием на полиандрию (два самца при одной самке) и сходством песни с песней своих северных краснопузых собратьев (такой же, как скрип несмазанных качелей, двойной звук).
Их гнездо (небрежная корзиночка, сплетенная из сухих стеблей полыни) было устроено в щели скалы на таком солнцепеке, что к соседним камням невозможно было притронуться рукой, а насиживающая самка не согревала, а охлаждала еще голых птенцов. И положение это было настолько критическое, что, слетев при моем приближении, она почти сразу вернулась на гнездо и потом сидела, пока я фотографировал ее с полутора метров, не улетая, а лишь вздрагивая поначалу от щелчка затвора фотоаппарата.
(Интересное все‑таки это дело: живет себе птица, гнездится чудесным образом в немыслимых для жизни условиях. Живет себе человек за тридевять земель в городе Москве. А потом приезжает человек в пустыню, стоит в метре от птичьего гнезда, смотрит по–дружески на птицу, а птица сидит на своем гнезде и боязливо смотрит на человека, и вот они оба рядом, птица и человек…)
Один из самцов, волнуясь, открыто перелетает здесь же, рядом с гнездом, а второй, явно более скромный, взволнованно поскрипывает чуть в отдалении за ближайшими камнями, лишь изредка мельком показываясь мне на глаза.
Когда я отхожу, все быстро успокаиваются, взволнованные позывы затихают. Самка на гнезде, оба самца, попрыгав рядом с ней, буднично разлетелись по делам.
Эх, посидеть бы с этим видом подольше, посмотреть повнимательнее на эти нетрадиционные семейные отношения… Интересно. Жаль, что не объять необъятное».
Черные аисты, в противоположность пустынным снегирям, проявили запредельную пугливость, в панике срываясь с гнезда даже от звука автомобильного выхлопа на дороге в паре километров за холмами. Птица эта очень особенная. Так что не обманывайтесь беглостью моего о нем упоминания. Этот вид очень редок. К моменту описываемых событий во всей Туркмении в целом было известно лишь три его гнезда, одно из которых я нашел выше по Сумбару тремя годами раньше.
А птица Симург тем временем поднималась все выше и выше над облаками и вскоре совсем скрылась из виду…
(Хорасанская сказка)
«23 мая. Привет, Андрюня!
…После нескольких дней ходовых маршрутов я в наиболее многообещающих местах обязательно устраиваю сидячие стационарные наблюдения, которые дают совсем иной, нежели пешеходная работа, материал. Видишь в том же самом месте уже другое, в новом ракурсе. Как сейчас. Сижу, наблюдаю конкретное место, но попутно обозреваю округу в радиусе многих верст. На небе ни облачка. Жарчеет.
Читать дальше