Array Array - Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

Согласитесь, это очень интересно, как некоторые мгновения отпечатываются в памяти, ― словно фотографии, кото­рые, будучи однажды снятыми, потом годами ви­сят над столом перед глазами. Так получилось и на этот раз. Зацепившись руками за шершавый борт грузовика, я поставил пыльный кирзовый сапог на горячее, пахну­щее перегретой резиной коле­со, подтянулся, чтобы запрыгнуть в кузов, и, когда солнце резануло поверх борта прямо по глазам, инстинктивно отвернул голову и в этот момент увидел двух птиц.

Чтобы стала понятна необычность ситуации, скажу два слова о том, насколько это особое дело ― наблюдение птиц в природе. Большинство из нас, видя птиц каж­додневно, не обращает на них внимания. Для тех же, кто занимается орнитологией, именно птицы олицетворяют собой самые разные проявления окружающего мира.

Первый, необходимый и крайне ответственный этап любой орнитологической ра­боты ― это определение птиц, которых вы наблюдаете.

Помимо важности для научных исследований оно само по себе для многих может быть увлекательно как спорт или азартная игра. Этим объясняется тот факт, что лю­бительское наблюдение и определение птиц («бёрдвотчинг») стало сегодня одним из наиболее популярных видов отдыха и туризма, объединив миллионы любителей по всему миру. Порой оно приобретает весьма экстравагантные формы: множество лю­дей в разных странах готовы пересечь полмира и платить потом тысячу долларов в день за возможность посмотреть на маленькую невзрачную птичку, живущую где‑ни­будь в кустах в интересном для наблюдателя месте…

Проводится это определение по целому набору признаков. Их полное перечисле­ние неизбежно утянет нас в тоскливые для непосвященного глубины традиционной зоологии, интересной далеко не всем, поэтому ― коротко о главном. Нужно подчас мгновенно (птицу нередко видишь лишь секунду) оценить размер ее тела, пропорции и форму хвоста, крыльев, шеи, головы и клюва; детали окраски; то, как птица сидит или двигается; характер ее криков, позывов и песни. Различия между отдельными видами очевидны и неспециалисту, определение же некоторых из них требует колоссальной дотошно­сти и опыта.

День за днем, месяц за месяцем вы накапливаете этот опыт, раз за разом сверяя наблюдаемое в бинокль с иллюстрация­ми в определителе, собственными зарисовка­ми, описаниями из разных книг; фотографируете, надиктовывае­те и записываете на­блюдаемое. Позже, уже при известных навыках, вы узнаете птицу по облику ― некое­му совокупному обобщению всех этих отдельных деталей, мгновенно высвечи­вающему в вашем сознании либо на­звание вида, либо то непонятное, что мешает его однозначно определить. И если вы работаете в том или ином регионе достаточно долго, то в один прекрасный момент достигаете того заветного рубежа, когда опреде­ление видов как таковое перестает быть камнем преткновения, что предоставляет вам новую степень свободы в работе.

Поэтому в первый момент, увидев двух этих птиц ― среднего размера изящных ор­лов, очень чистой и нарядной окраски (шоколадно–коричневый верх и белый, с про­долговатыми пестринами низ), парящих необычно низко (всего метрах в деся­ти) над холмами и словно как‑то особо–приглашающе показываясь мне, я ощутил шок от со­знания того, что этого вида ни разу в жизни не встречал.

В следующую секунду в голове моей произошло лихорадочное сопоставление того, что я видел, с тем, что было извест­но про Западный Копетдаг из теории, и уже через мгновение у меня «в зобу дыханье сперло»: сомнений не оставалось, хоть и не верилось собственным глазам, ― это была пара ястребиных орлов.