Array Array - Мой знакомый медведь - Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман

Витька вынул из кармана сахар, но не решился идти к медведю напрямую. Сделал несколько шагов в сторону, чуть приблизился, повернул в другую сторону и опять немного подошел к медведю. Когда тот явно забеспокоился, легонько бросил ему кусок сахара. Медведь отпрянул было, но тут же заинтересовался белым кусочком, понюхал его и с удовольствием съел. Витька бросил еще кусок. Сделал было шаг к медведю, но тот повернулся и отошел в траву. Там он приподнялся на задние лапы, явно ожидая лакомства. Сахара у Витьки было немного. Он не торопился отдать его еще и потому, что не хотел приучать медведя к подачкам возле избушки. Зверь встал на задние лапы и беззлобно прорычал: «Р–ее–мм…» Так он и стал Ремом.

Похоже, что Витька был не первым человеком, от которого Рем получал подачки. Во всяком случае, медведь явно не хотел уходить. Он поднялся во весь рост на задние лапы и рассматривал Витьку из‑за небольшого кустика. Когтями задумчиво почесал бок, переступил на задних лапах, а передние поднял к груди — будто боксер в обычной своей стойке. Так ему удобнее было держать лапы. Витька пошевелился. Тогда медведь опустился на все четыре лапы. Подошел к ольхе и принялся чесать об нее бок, потом лапой провел по морде, сгоняя комаров. Комары тучей вились вокруг Рема. Он стирал их с морды то одной, то другой лапой. Изогнутыми когтями скреб бока.

Витька бросил еще кусок сахара — как раз в то мгновение, когда Рем движением лапы согнал со лба комаров. Медведь тут же схрупал сахар и опять сделал то же движение лапой. Витька бросил еще кусок — и снова, съев сахар, Рем махнул лапой. Видно, Рем запомнил: махнешь лапой — получишь сахар. Витька не стал разрушать этот случайно возникший условный рефлекс и за каждый взмах лапы бросал ему сахар, пока тот не кончился. Не получая больше подачки, Рем подался ближе к избушке, наткнулся на старое кострище, вылизал золу и повернул назад в тайгу.

Мало–помалу Рем перестал опасаться Витьки. Иногда за ним удавалось наблюдать часами. Чуть–чуть подкармливая медведя, Витька боялся, как бы он опять не вздумал закусить по–настоящему и снова не учинил погром в избушке. Поэтому, уходя надолго, он продевал в дверную ручку толстую медную проволоку и закручивал ее вокруг здоровенного костыля. При желании медведь мог бы вышибить дверь ударом лапы, но Рем вроде не был таким разбойником. На всякий случай, чтобы из‑под двери медвежий нос не ласкали соблазнительные запахи, Витька посыпал порог мелким табаком или горчицей.

Однажды на границе поймы и каменноберезовой тайги в мозаике бликов и теней от высокой травы он увидел знакомую медвежью морду. Это был Рем. Едва заметив Витьку, он сразу махнул лапой, выпрашивая подачку. Где- то Витька читал, что медведи во всех зоопарках знают, как легко дрессируются люди — стоит протянуть лапу, и сразу получишь лакомство. Оказывается, это быстро усваивают и дикие медведи. Стоило Рему махнуть лапой, он тут же получил сахар.

Витька пошел за Ремом по каменноберезовому лесу. Возле торной медвежьей тропы Рем остановился, понюхал се и сел сбоку, похоже, просто отдохнуть. На Витьку он не обращал внимания. Посидев, опять пошел по траве. Она почти скрывала его. Рем не пропускал ни одной валежины, чтобы не опереться на нее лапами, не осмотреться вокруг. Из травы поднималась его рыжая голова на длинной шее, медведь водил носом, опять опускался на все лапы и брел дальше.

Он вышел к ручью и сразу направился к повороту, где вода с разгону натыкалась на берег и вымыла глубокую яму. Медведь сел возле ямы и долго смотрел, как ходят в этом маленьком круговороте гольцы. Потом лег на брюхо и медленно стал опускать в воду лапу… Но рыба разбежалась. Тогда он заранее опустил лапу поглубже и стал терпеливо ждать, легонько прижав уши. Потом резко дернул в воде лапой — опять пусто. Рем встал, потряс когтями, как трясет кошка, когда случайно ступит в лужу, и направился дальше. Поднялся на увал, прошел между темно- зелеными пятнами кедрового стланика и, как в шалаш, забрался в убежище под сломанным деревом. Расщепленный, распахнутый надвое ствол дерева, его пень и куст кедровника образовали уютный закуток, где медведь не раз уже спал. Об этом говорили поломанные ветки, примятая древесная труха.

Рем лег на брюхо и положил голову на скрещенные лапы. Витька встал неподалеку и смотрел на него. Рема немного беспокоила близость человека, и он, не меняя позы, время от времени открывал глаза и посматривал на него.