Бернгард Гржимек - Среди животных Африки

Итак, запущенные в общий загон молодые гиеновые собаки и старый самец образовали общую стаю, состоящую из трех самцов и трех самок. Когда в феврале пришла пора спаривания, одна из самок спарилась со старым самцом, в то время как никто из ее братьев не обращал на нее никакого внимания. Парочка стала держаться отдельно от всех остальных. Бывает ли так и на воле? Отделяются ли врачующиеся пары от всей стаи? Это пока неизвестно.

Когда обнаружилось, что самка беременна, Каде отсадил ее в соседний загон. Однако она так волновалась, так рвалась к своему супругу, что его пришлось пустить к ней. Так как боялись, что самец сожрет свое потомство, перед самой щенкой его снова отсадили от самки. По прошествии 72 дней беременности самка ощенилась. Спустя два дня после родов она схватила за шиворот одного из щенят и начала упорно таскать его взад и вперед вдоль загородки, за которой сидел самец. Стало ясно, что щенок долго не выдержит подобного обращения, и поэтому срочно надо принять какое-нибудь решение. Боясь соединить молодую мамашу со всей стаей, Каде решил попробовать пустить к ней одного лишь отца щенят. К всеобщему удивлению, самка тотчас притащила к нему щенка, положила перед ним на землю и принялась лизать. Самец с интересом обнюхал его, но затем отошел в сторону. Вечером можно было наблюдать великолепную семейную картину: самка со щенятами мирно лежала в своем утепленном ящике, а рядом, положив на его край голову, уютно расположился самец.

Впервые гиеновые собаки принесли в неволе потомство в 1930 году. В 1960 году Бронксовскому зоопарку в Нью-Йорке удалось вырастить четырех из шести родившихся там щенят. Здесь тоже вначале отделили самца от самки перед родами, но вынуждены были вернуть его в общий загон, потому что самка слишком волновалась из-за разлуки с ним.

Как показали наблюдения на воле, любой член стаи может взять на себя самые разнообразные обязанности, вплоть до выкармливания щенят. Ведь отрыгнутым мясом кормят щенят все собаки из стаи, включая самцов.

В 1964 году Кюме вел в Серенгети наблюдения за группой гиеновых собак, состоящей из шести самцов и двух самок. У одной самки было 11 трехнедельных щенят, помет второй находился еще в логове. Вернувшись после удачной охоты, самцы каждый раз отрыгивали попрошайничавшим щенкам свежее мясо. Тем же способом они угощали самок и оставшихся охранять их сторожей. Перед тем как отправиться на новую охоту, собаки каждый раз устраивали нечто вроде ритуального танца. Они бегали вокруг друг друга с прижатыми ушами и вытянутыми вперед носами, падали в экстазе на землю и дрыгали в воздухе ногами. При этом они издавали крякающие и верещащие звуки. Подобные звуки они издают при любом возбуждении: при встрече, во время преследования и пожирания добычи. Когда же они чем-нибудь напуганы, они издают отрывистый и глухой лай.

В Серенгети доктор Ганс Круук наблюдал за десятью гиеновыми собаками, из которых четыре были очень тощими. Шесть хорошо упитанных собак спустились с холма, загнали газель Томсона, убили ее и сожрали. Затем они вернулись к четырем исхудалым сородичам, не принимавшим участия в охоте, и отрыгнули для них все проглоченное мясо.

Стая, которая на протяжении всего года держалась в кратере Нгоронгоро, состояла из пяти самцов и одной самки. Собаки систематически совершали вылазки за пределы кратера, но каждый раз снова возвращались к своему логову. Поскольку все они были мечеными (на ушах у них имелись специальные надрезы), отличить их от других собак не составляло никакого труда. В конце февраля единственная в стае самка ощенилась девятью щенками. К сожалению, и среди щенят оказалась только одна самочка. По неизвестным причинам кормящая самка вскоре умерла у себя в норе. Биолог Дж. Годдард наблюдал, как один из самцов вытаскивал зубами из норы ее труп, окруженный возмущенными щенятами, все еще пытавшимися добиться от нее молока. Стая, в которой теперь из взрослых собак оставались одни самцы, все же сумела вырастить осиротевших щенят, регулярно отрыгивая для них мясо. Отправляясь на охоту, взрослые самцы непременно оставляли кого-нибудь одного сторожить малышей. Как только охотники возвращались, затаившиеся до того времени в норе щенки выбегали им навстречу и тыкались носами в уголок рта каждого самца. И те моментально отрыгивали причитающуюся им порцию. Вскоре подросшие щенята начали уже увязываться за взрослыми на охоту. Однако далеко не все смогли выдержать тяготы «походной жизни», и к концу года из девяти щенят осталось только четыре. К сожалению, погибла и единственная самочка. Иногда молодняку приходилось плестись за стаей по три километра, и, когда они добирались до добычи, им уже мало что перепадало. Время от времени кто-нибудь из взрослых самцов, сжалившись, отрыгивал для них немного мяса, но это случалось все реже и реже.