Владимр Киселев - Серебряные зори

Иван Самсонович остановился на вырубке возле спиленных осин. Всюду валялись ветки, покрытые белыми пятнами. «Ночью кормились зайцы», — решил охотник и спустил Динку с поводка. Улюлюкнул: «А ну, давай, давай, давай! Ищи косого!» Динка металась: отовсюду пахло зайцами, но разобраться в запахах ей пока не удавалось.

Она рыскала от куста к кусту, прижимая к земле голову, глубоко втягивала в себя воздух, то и дело исчезала в пожухлой траве. Под собачьими лапами шумели опавшие листья. «Давай, давай, ля-ля-ляля!..» — подбадривал Иван Самсонович собаку. Динка старалась. Ноздри ее, еще не освободившиеся от домашних запахов, нервно трепетали. Но хозяин знал: скоро Динка пойдет по верному следу. И действительно, пробежав несколько метров, Динка увидела зайца: белоснежный, сжавшись в комочек, он лежал под сухой еловой вершиной. Встреча для обоих была явно неожиданной. Динка, не зная, что делать, замерла. Заяц шевельнулся. «Гав», — тявкнула Динка, и тотчас беляк упруго вынырнул из-под сучков. Он не бежал, а, казалось, летел — так невесомы и стремительны были его движения. Вслед ему гремело, усиливалось эхом заливистое собачье «ай, ай, ай…»

Иван Самсонович вздрогнул, сердце забилось сильнее. Он наслаждался музыкой азартного гона, торопливо вспоминая лазы, по которым может пробежать зверь. Охотник заторопился к просеке, но гон прекратился. В лесу стало необыкновенно тихо. «Скололась», — с болью подумал Иван Самсонович. Стоял и прислушивался: не подаст ли гончая голос. Как бы в награду за терпение, из глубины леса до охотника донесся лай. Собака повернула зайца на последний круг. Иван Самсонович приготовился.

Беляк мячом промелькнул в осоке и скрылся между осинками. Иван Самсонович вскинул ружье, какое-то мгновение вел стволами, выбирая удобный момент. Наконец беляк вымахнул между деревьев. Вот где пригодилась охотнику «нолевка»! Громыхнул выстрел. Разгоряченная гоном, запыхавшаяся, к лежащему зайцу подбежала Динка.

Охотник поднял беляка и вышел на просеку. В лесу раздавались тугие выстрелы. Старшина прислушался к ним и улыбнулся: он радовался удаче товарищей.

Влажный апрельский ветер принес в древний Сусанинский бор тепло и тонкие весенние запахи земли. Ветер первыми встретили ели, стоявшие на опушке. Всю зиму они бодрствовали, днем и ночью оберегая от мороза голенастые березы. Ветер подлетел к лесу. Словно солдаты, елки дружно наклонили островерхие вершины, зашептались, приветствуя посланца весны: «Дождались, дождались, дождались!» Ветер ворвался, заиграл в ветках, затормошил сонные деревья. Березы радостно заскрипели, чуть-чуть шевельнули ветвями, но не проснулись. Не поверили они ветру: много еще под стволами у них лежало снегу, будто не апрель, а лютый январь стоял на дворе.

А тут разбушевалась настоящая метель. Снег густо облепил деревья, закрыл солнце. Затянуло было уже поголубевшее небо. Качаются, скрипят вековые деревья. Все окутала белая мгла. Потемнело в лесу. Почему-то подумалось мне, что, может быть, под этими размашистыми елями встречал свою последнюю зарю Иван Сусанин. И тогда лютовала метель, наводила страх на врагов. Ель, у которой ствол в два обхвата, а кора почернела от времени, слышала холодящий душу звон клинков, предсмертные крики и осталась немым свидетелем прошлого.

…Третий день мечется в лесу метель, и, кажется, не будет ей конца. Внезапно в бушующем снежном мареве я увидел белые паруса — над вершинами деревьев плыла лебединая стая. Двенадцать лебедей, выстроившись клином, летели над елями. Они почти сливались с небом, и только чуть видны были черные перепончатые лапы. Птицы тяжело взмахивали упругими, сильными крыльями. А ветер, прижимая их к земле, мешал лететь, временами разрывал четкий строй стаи. Но наперекор метели лебеди трубили над деревьями весеннюю песню, пробуждая древний Сусанинский лес.

Вальдшнепы — лесные кулики — прилетают с юга, когда в рощах появятся первые проталины, — всегда внезапно. Но их всегда ждут. Особенно городские охотники. В апреле они при встречах вместо обычных приветствий спрашивают: — Не потянул?.. Но вот кому-то из счастливцев сквозь пение дроздов и зябликов вечером в лесу удалось услышать хорканье, увидеть над мелколесьем знакомый силуэт. На другой день об этом стало известно многим охотникам. Кто поездом, кто на машине, а то и просто пешком поспешил за город.