Леонид Семаго - Гнездо над крыльцом

Через две недели на соседнем домике, в пятнадцати шагах от первого гнезда, нашли второе, в котором сидели готовые к вылету четверо маленьких мухоловок. Они не могли быть детьми другой, соседней пары: мухоловки необыкновенно строги в этом отношении и не позволят поселиться даже близким родственникам на своем гнездовом участке. Новое гнездо могло принадлежать только той паре, которую месяц назад «облагодетельствовала» кукушка.

Значит птица, а может быть и обе на всю жизнь запомнили, на кого обменяла их потомство судьба в кукушечьем облике. Быстро, но без неряшливой поспешности пара соорудила на своей территории новое гнездо, а потом самка перенесла в него свои яйца. Почему сразу не выбросила еще не вылупившегося подкидыша? Может быть, сначала она так и сделала, но ведь и кукушка не бросает свое яйцо без присмотра. Однажды я забрал из гнезда мельничка одно за другим два кукушечьих яйца, но кукушка принесла в него третье. Так, наверное, было и у мухоловок. К тому же кукушка всякий раз забирает в обмен по одному яйцу. Так что мухоловки выбрали единственно правильный и единственно объяснимый способ избавиться от паразита.

Жизнь мухоловок в городе тоже непроста, но есть у горожанок одно преимущество перед лесными: они избавлены от «внимания» кукушки и воспитывают только своих.

О той семье из сквера стоило узнать и рассказать до конца, но только с утра третьего дня писк и цыканье раздавались сверху с такого густого тополя, что лишь изредка удавалось увидеть кого-то из взрослых мухоловок, подлетавших к дереву с добычей. Потом птенцы исчезли. Растоптанное ими гнездо без присмотра стало намокать даже от небольшого дождичка, обветшало и превратилось в грязную нашлепку. Но писк старых мухоловок был слышен здесь каждое утро. Где-то рядом было построено второе гнездо. Самец-мухолов уже не так бдительно охранял участок: никто на него теперь не претендовал. И соседей убавилось: улетели пересмешки, зяблики в лес подались линять. Остались воробьи, да на заре воронки мелькали, спугивая с листвы мелких насекомых. А когда кончился июль, в сквере появилась четверка пестреньких слетков, и снова ритмично зазвучало просительное «цзси-цзси-цзси…».

Второй выводок, если даже после первого остается достаточно времени на повторное гнездование, не обязателен для каждой семьи мухоловок. Многие ограничиваются одним. Но немало и таких, которые растят вторых с еще большей заботой, чем первых. По тихому, похожему на сверчковое, поскрипыванию я быстро отыскал всех слетков. Родители кормили их с таким усердием, словно старались этим загладить свою вину перед первой четверкой, с которой расстались, едва молодняк начал охотиться самостоятельно. Правда, теперь с добычей — мухами и другой летающей мелюзгой — стало легче. Отец и мать несли корм по первому требованию. И даже когда молодые, став искусными в полете и ловкими в охоте, продолжали изредка попрошайничать, им не отказывали. Будь это родителям в обузу, они, скорее всего, улетели бы.

Отчуждение стало проявляться лишь после того, как слетки сменили детское перо на наряд взрослых мухоловок, и от светлой каемки по краям рта не осталось и следа. Придя после недельного перерыва на их участок, я не сразу понял, что там произошло: на прежнем месте было пять взрослых мухоловок. Молодые это или взрослые, к которым присоединились пролетные?

Не может самая проворная и ловкая муха увернуться от снайперского броска взрослой мухоловки. А тут две птицы промахнулись дважды кряду. А когда к одной из промахнувшихся подлетела третья птица и с лета сунула ей в клюв толстую синюю муху, все стало ясно. Слетки за неделю успели переодеться в новое платье (оставшаяся с ними одна из взрослых птиц была в заметно потрепанном наряде), но родственные отношения еще поддерживались. А еще через три дня птицы стали отгонять друг друга от своего охотничьего места. Ссоры не ссоры, но появилось что-то наподобие враждебности в отношениях, не только связанных с охотой. Даже когда после дождя одна птица купалась в мокрой листве слишком близко от другой, та непременно, прерывая собственное купание, прогоняла ее, как чужую. Семья перестала существовать. А в середине сентября с участка исчезла последняя мухоловка.

В степных краях наших всегда с водой туговато было, всегда ее не хватало. Речушки здешние полуживыми текут, лишенные помощи подземных источников, пересыхают часто. Поэтому, заселяя богатые, но маловодные земли, строили крестьяне пруды, чтобы и огород полить, и скотину напоить, и пожар потушить. Этих старинных, с земляными плотинами прудов и прудиков и сейчас достаточно. Есть родниковые с постоянно чистой и свежей водой, есть такие, которые держатся только снеговой и дождевой влагой. Тогдашние умельцы могли так выбрать место для плотины, что пруд удерживал всю воду, которая сливалась в него весной. В некоторых и сейчас рыбы достаточно, в других раков ловят, в третьих по весне только жабы поют. На больших, многоводных прудах, что раскинулись вдалеке от домов, на пролете оседает на отдых непугливая водоплавающая птица. В летнюю жару слетаются к ним на водопой грачиные стаи. Обычно же здесь с весны до ледостава хозяйничают домашние утки и гуси.