Дайан Фосси - Гориллы в тумане

После ухода Миссис Икс из группы 4 ее тридцатисемимесячная дочь Симба превратилась из веселого общительного подростка в замкнутую болезненную личность. Она денно и нощно сидела, прижавшись к Дядюшке Берту, отказывалась принимать участие в играх и начала поедать собственные экскременты. Молодой серебристоспинный самец, вот уже четвертый год предводительствовавший группой 4, отнесся к беспомощной Симбе с большим участием. Он ухаживал за ней, как мать, делил с ней свое гнездо и тщательно оберегал от приставаний со стороны других подростков, желавших поиграть с ней.

В мае 1971 года старая Миссис Икс приплелась обратно в группу 4, оставив позади метрах в ста Амока, и почти целый день обменивалась с Дядюшкой Бертом ударами в грудь и рычанием. На протяжении последующих трех лет она все больше слабела и все время была одна. Когда старая самка исчезла окончательно, я решила, что она умерла, но тело так и не было найдено в огромной седловине, где прошли последние годы ее жизни.

Когда Миссис Икс вернулась в группу 4, Симба снова повеселела и исчезли психологические последствия двухмесячной разлуки с матерью. Ко времени ухода матери из группы Симба была почти полностью отлучена от груди, и ее депрессию можно было объяснить не столько тем, что она лишилась материнского молока, сколько ласки.

По возвращении Миссис Икс в группу 4 было видно, что она безнадежно больна. Она снова исчезла через двадцать три дня. Интенсивные поиски ее тела оказались тщетными. Учитывая ее продолжительную болезнь, было нетрудно предположить, что она скончалась.

Хотя прошло более десяти лет после исчезновения некоторых из вышеупомянутых горилл, их скелеты так и не были обнаружены, несмотря на частые и тщательные поиски во всем районе исследований. Это понятно, если учитывать огромную площадь лесистой местности, буйную растительность и отрезанность территории области Вирунга. Более того, умирающие гориллы часто прячутся в дуплах хагений, что еще более осложняет поиски.

С исчезновением матери Симба снова ушла в себя и реагировала только на Дядюшку Берта, который немедленно возобновил свою опеку над ней. Несмотря на тщательный уход со стороны серебристоспинного самца, по виду тридцати восьмимесячной сиротки можно было сказать, что она лишилась матери. Шерсть на ее голове сбилась в колтун, белый пушок на заду стал грязным, а глаза и нос были постоянно мокрыми. Но наиболее заметными признаками отсутствия матери были изъязвленные ноги Симбы. Без матери она лишилась возможности передвигаться на ее спине. Ни Дядюшка Берт, ни серебристоспинные самцы из других изучаемых групп, взявшие на себя заботу об осиротевших трех- и четырехлетних малышах, никогда не были замечены с детенышами на спине даже во время быстрых переходов. Когда Симба отставала от группы 4, только ее единокровный брат Диджит оставался позади и вместе с ней догонял группу.

Через год после смерти матери Симба стала сооружать себе гнезда и было жалко смотреть на нее, как она собирает листья в кучу, не заботясь об обрамлении. Даже в возрасте пятидесяти месяцев она строила гнезда, как двухмесячный детеныш, и гнездо не уберегало ее от холода и сырости горного климата. В особенно холодные ночи она перебиралась в гнездо к Дядюшке Берту. Более года молодой самец продолжал ухаживать за Симбой с прежним вниманием. Будучи объектом такой заботы, Симба обретала все большую уверенность в себе и даже в какой-то мере избаловалась. При малейшем приставании со стороны Августы, Тигра или Папуз, приглашавших ее поиграть с ними, ей достаточно было пискнуть, как Дядюшка Берт призывал непосед к порядку хрюканьем или клацаньем зубов.

Первые робкие попытки Симбы включиться в игру получили поддержку со стороны семилетней Папуз, которая была на три года старше Симбы. Однако сиротка никак не решалась играть с кем-либо. Она скрывала свой интерес к играм, приближаясь к играющим метра на четыре, и, присев на землю, делала вид, что выискивает у себя блох. Таким образом она могла наблюдать за игрой и не принимать в ней участия.

Дядюшка Берт пользовался тем же приемом по отношению к людям, когда Симба обрела достаточную уверенность в себе и не скрывала своего любопытства к наблюдателям. Готовый в любой момент защитить свою подопечную от людей, он начинал зевать (не от нервозности, а якобы от скуки), делая вид, что занят кормежкой, с непринужденным видом подходил к наблюдателям и рявкал на Симбу — та отскакивала подальше. Нам приходилось ретироваться, а сделавший свое дело Дядюшка Берт возвращался к группе.