Стюарт Харрисон - Белый сокол

Майкл глянул вниз, на присыпанные снегом валуны. Да, высоковато забрался, падать будет жестко. Он представлял собой отличную мишень.

Прогремел выстрел. В метре от Майкла брызнули каменные осколки. Вторая пуля ударилась в камень совсем рядом с ним. Он начал спускаться. В ту же секунду просвистела третья пуля — почти над ухом. Майкл замер. На каждое его движение Эллис отвечал выстрелом, но целился он не в него. План Эллиса был ясен: удерживать его на скале до тех пор, пока он не окоченеет и сам не свалится вниз.

Майкл продолжил спуск.

На прозвучавший следом выстрел он даже не обратил внимания. Пальцы у него онемели, суставы едва сгибались. Не преодолев и трех метров, он кувырком полетел вниз.

Куп остановился и в бинокль посмотрел, что происходит. Эллис стрелял в Сомерса.

— Сделай же что-нибудь, Куп! — закричала Сюзан, подбегая к нему.

Он даже не взглянул на нее. Тишину разорвал еще один выстрел. Куп вскинул ружье и приник к прицелу. Сомерс по-прежнему льнул к скале. Куп на мгновение задержал прицел на спине Майкла. Рука дрогнула. Какие только фантазии не лезли ему в голову. Он ощутил рядом присутствие Сюзан и крепче прижал палец к спусковому крючку, потом вдруг резко опустил ружье и, найдя взглядом Пита Эллиса, громко окликнул его по имени. Тот не отреагировал, но Куп был уверен, что он слышал. Эллис прицелился в очередной раз. Он уже давно мог бы свалить Майкла со скалы, будь у него такое желание, но это вовсе не значило, что в следующую минуту такого желания у него не возникнет.

Куп вновь навел ружье на Сомерса, палец на спусковом крючке напрягся. Сюзан позвала его — голос ее звучал так, будто она обращалась к незнакомцу.

Эллис продолжал стрелять. Сомерс сорвался со скалы.

— Куп! — взвизгнула Сюзан.

Он колебался, наблюдая за падением Сомерса. Тот летел со скалы, как в замедленной съемке. Куп закрыл глаза и спустил курок.

Майкл открыл глаза и очень удивился, что жив. Он лежал на спине. Пошевелиться он не мог, даже сама мысль об этом была нестерпима. Над ним раскинулось голубое небо, он видел темный силуэт скалы. Где-то рядом заскрипел снег. Наверно, Эллис идет, чтобы добить его, подумал Майкл. Но над ним склонился Джеми. В глазах мальчика стояли слезы. На руке у него сидела Кулли.

— Я позвал ее, и она прилетела. Позвал… как ты сказал. Ты ведь слышишь меня, да?

Язык у Майкла не ворочался, но он моргнул. Глаза у него были мокрые, из одного скатилась слеза. Кулли гордо озиралась вокруг.

Джеми вскинул руку, и соколиха взвилась в холодную безоблачную синь. Маленькие студеные ладошки Джеми приподняли голову Майкла, чтобы он увидел, как Кулли парит над хребтом и долиной.

— Теперь у нее все будет хорошо, да?

Да, у нее все будет хорошо, подумал Майкл. Он словно взлетел вместе с ней. Вдвоем они парили и кружили в поднебесье, а далеко-далеко внизу на пологом заснеженном склоне к одной точке сбегались маленькие фигурки.

Снег сошел. Белели лишь верхушки гор, не снимавшие снежных шапок круглый год. Дом, в котором вырос Майкл, купался в лучах теплого майского солнца. Через лес к Сюзан неслись голоса рабочих, выносивших мебель из ее собственного дома. Часам к трем пополудни они должны полностью погрузить ее вещи в грузовик. Потом они с Джеми сядут в «форд» и вместе с примостившимся на заднем сиденье Бобом пустятся в путь — проедут через лес по грунтовой дороге и покатят прочь от города, а через двадцать минут доберутся до шоссе, и все. Прощай, Литл-Ривер-Бенд.

Заслышав шум, Сюзан повернулась к дому. Из-за угла появился Джеми.

— Привет. Так и знала, что ты здесь, — сказала она.

Мальчик улыбнулся ей. Как же быстро и легко она привыкла к его голосу, подумала Сюзан. В ту же секунду, как он произнес при ней первое слово, долгих месяцев его молчания как не бывало. Сын вернулся к ней — вернулся таким, каким она его всегда знала.

Правда, о Дэвиде он заговорил не сразу. Спустя три или четыре недели после происшествия в горах, куда он ездил с Майклом отпускать на волю Кулли, она остановила машину возле церкви. Джеми тогда ничего не сказал, но в тот же вечер спросил у матери:

— Значит, мы больше не сможем навещать папу, когда уедем отсюда, да?

— Почему же? Сможем. Только не так часто. Будем приезжать иногда.

Мальчик задумался.

— Но ведь мы сможем вспоминать его, да? У нас ведь есть фотографии, его вещи?

Сюзан кивнула:

— Конечно, мы будем помнить о нем. Он навсегда останется твоим отцом, Джеми.