Майкл Коуни - Кот по имени Сабрина

Рядом послышался шорох.

— Тэпин?

— Бесс? Это ты? Я плоховато вижу.

— Идем со мной. У меня прекрасное теплое местечко. Там мы сможем передохнуть до весны. Такая погода слишком холодна для старых костей.

Он вздохнул:

— Иду, Бесс.

Когда Ханна добралась наконец до мельницы, то увидела через окно ужасного Лодочника, сидевшего у стола с полными кулаками перьев, надерганных из мертвых уток. И к этому жуткому типу Ханна вынуждена обращаться. Он сейчас казался хищным зверем, с вожделенным фырканьем обнюхивающим раздираемую жертву. Для полноты картины не хватало только гиен, ожидающих своей доли.

Некоторое время она разглядывала его. Тяжелые мешки набухли под покрасневшими глазами, а разбухший нос напоминал перезрелый огурец. Опущенные углы растянутых губ утопали в морщинах, придавая этому лицу жесткость, хотя сейчас оно выражало некое тайно-злорадное удовлетворение. Воплощение кровавого вожделения. Да, как раз самое время подсунуть ему кур.

Она постучала в окно, и маленькие алчные глазки впились в нее, засветившись почти приветливым блеском узнавания. Лодочник встал. Он весь был словно предназначен для своего ремесла. Длинные руки с клешневидными кистями, идеальные для сворачивания птичьих шей. Низко сидящий зад — чтобы не выпадать из мелкой плоскодонки. Большие ступни — для устойчивости в скользком прибрежном иле. Лысая голова, с которой легко стекает вода.

— Минутку, миссис Пигго! — прокаркал он, шаркая к двери.

— У меня дюжина кур, которых надо… утихомирить, мистер Крукшанк.

Несколько шагов вызвали у него приступ кашля, и прошла пара мгновений, прежде чем он смог ответить, но она уже чувствовала, как напряглось от нарастающего возбуждения его жилистое тело. Пока эта внутренняя дрожь не угасла в нем, она поспешила выложить еще одну просьбу:

— Да, кстати. Заряд дроби вчера вновь угодил в крышу моего дома. Вам бы надо получше нацеливать свое ружье.

Кашель утих. Руки его перестали дрожать, и он торопливо вытащил из кармана помятую сигарету, воткнул ее в рот и зажег зашипевшую спичку. Завеса едкого дыма поднялась между ним и Ханной. Он резко повернулся и зашагал от двери внутрь мельницы. Ей ничего не оставалось, как молча последовать за ним.

— Это была не картечь, — проворчал он. Сигаретный дым вонял как горящая резина. Но зато поглощал другие запахи. Лодочник повернулся к ней спиной и мрачно уставился в окно. — Наверное, птичье дерьмо, — проскрипел он.

Если он надеялся ошарашить ее своей грубостью, то зря тратил время.

— Я слышала грохот. Экскременты падают бесшумно.

Лодочника уж тем более не смутить такими словами.

— Кроличье дерьмо падает со стуком. Оно сухое, кроличье дерьмо.

— Кролики не летают.

— Тогда это были моллюски.

— Неужто, мистер Крукшанк?

— Ага. Чайки выклевывают моллюсков, а пустые раковины просто роняют. Удивительная штука эта природа. Взгляните-ка. Взгляните на этих бобров там, внизу. Починяют бетонную плотину, глупые пачкуны. И какой в этом смысл?

— Послушайте меня, мистер Крукшанк, если вы еще раз выстрелите в мою сторону, я отвечу тем же. У меня осталось мужнино ружье двенадцатого калибра, заряженное и готовое к бою.

— Что это вы там толковали насчет кур? — невозмутимо произнес он.

Сдержись. Тебя не должно заносить. По крайней мере до тех пор, пока куры не будут мертвы. И как это может гореть сигарета, заслюненная до самого кончика?

— Их двенадцать. Потребуется не больше минуты. За беспокойство можете взять себе двух.

— Хотите чашечку чаю, миссис Пигго?

Господи! Неужели ей придется платить за услугу еще и общением? Он поднял крышку древнего медного чайника, блаженно вдыхая запах содержимого и щедро посыпая его сигаретным пеплом. Она знавала антикваров, которые дали бы хорошие деньги за этот чайник. Может быть, удастся на этом заработать. А, все это пустое. Что он говорит?

— Сливки, миссис Пигго? — Он поставил перед ней прямо в кучу птичьих перьев кувшин и сгорбился над столом. — Куры, — протянул он задумчиво, — У меня нет времени на кур. Вот если бы индейки, дело другое. Я работал на индюшачьей ферме. Много лет назад.

— Извините, мистер Крукшанк, мне правда не хочется никакого чаю. Я только что выпила чашечку. Давайте спустимся ко мне прямо сейчас и покончим с этим делом.

— Индейки, — продолжал он, когда они уже шагали по мерзлой дорожке. — Мы брали таких, которым день от роду, и нашпиговывали жратвой. Мерзкие маленькие вонючки. Они жирели и жирели, а затем, один раз в год, аккурат перед Днем благодарения, у нас начиналась настоящая резня. Точно. — Он улыбнулся, — Настоящая резня. Имеете хоть какое-нибудь представление о том, как убивают индеек, миссис Пигго?