Владислав Акимов - Вне закона

Барсуков хорошо знал, что таилось за этим кажущимся ленивым спокойствием матерого хищника. Медленно вытягивая из кошевы тройник, он не отрывал глаз от зверя, отлично понимая, что теперь ни одно его движение не остается незамеченным. В этой немой дуэли хозяином положения был Лобастый, поэтому действовал Барсуков не очень уверенно.

Когда, наконец, над кошевой показался извлеченный Барсуковым тройник, Лобастый, с неимоверной легкостью бросив свое мощное тело в сторону, скрылся за копной соломы. Одновременно с его прыжком взметнулась с лежки волчица.

Барсуков не признавал неприцельную, рассчитанную на случайный успех, стрельбу. Стоя в кошеве, он лишь продолжал следить за удалявшимися по полю зверями.

Проскакав всего с сотню шагов, волки перешли на рысь, потом остановились, постояли, медленно побрели в сторону леса. Впереди теперь шла волчица. В сравнении с ней шедший сзади Лобастый казался великаном.

— Вот это зверю-ю-га! — с нескрываемым восхищением протянул Кеша.

— Да, хорош, ничего не скажешь! А ты, Федорыч, не обратил внимания, какие они брюхатые? Нажрались они где-то, вот что! — С этими словами Барсуков решительно полез из саней и загромыхал лыжами. — Ты давай к дому. Гая не выпускай, чтобы ему ничего не перепало, да и сам не корми. Пусть поголодает.

Кинув в кошеву полушубок и оставшись в одной телогрейке, он, забросив за плечи ружье, встал на лыжи и, махнув Кеше рукой, сошел с дороги.

От волчьей лежки Барсуков пошел «в пяту», по входному следу зверей. Тропить по свежей порошке было легко, и он шел по крепкому еще насту ходко, размашисто. Скоро следы привели к лесу и, пройдя по плотному ельнику, потянули к блеснувшему средь деревьев просвету.

Тушу зарезанного волками лося Иван Александрович увидел сразу. На белом снегу она выделялась, как черная, чуть припорошенная снегом земляная куча. Вокруг нее и по соседнему с ней осиннику сновало множество пернатых нахлебников. Завидя нежданного гостя, они забеспокоились. Тревожно застрекотав, на вершину осинника взлетело сразу несколько сорок. За ними с громким карканьем поднялись вороны.

Снег у туши лося был выбит глубокими, обозначенными синеватыми тенями, провалами и яминами. Такие же темные провалы уходили в осинник, откуда, видимо, и вышел преследуемый хищниками лесной великан. От внимательных глаз охотника не ускользнула и покосная дорожка — «зимник». Она чуть заметными припорошенными снежком полосками тянулась через поле и, проходя совсем близко от лосиной туши, отворачивала в сторону Установки. Сюда и спешил по насту загнанный лось. Но выбраться на твердую дорогу ему не пришлось. И всего-то каких-нибудь двадцать-тридцать шагов оставалось…

Барсуков вышел на запорошенный снежком зимник и, почувствовав под лыжами приятную его прочность поспешил к дому.

Гай привык в охотничьих поездках к активным действиям, а теперь вот уже которые сутки томился взаперти. Больше того — вчера не было даже ужина! Получив только удвоенную порцию хозяйской ласки, Гай коротал ночь голодным. Утром хозяин зашел к нему в телогрейке, с заплечным мешком за спиной и опять с пустыми руками. Ведра с варевом не было. Обиженный еще с вечера, Гай решил выдержать характер и навстречу хозяину даже не поднялся. Но увидев, что тот снимает висевшую с гвоздя сворку, вскочил мгновенно. Это уже дело! Тут можно было простить любую голодовку.

От радости волчина прыгнул козлом в сторону, попытался ухватить зубами конец собственного хвоста и так толкнул Барсукова в грудь лапами, что тот едва устоял на ногах. Попутно он успел несколько раз визгливо зевнуть и, наконец, взметнув на полу задними лапами мусор, вытащил Барсукова за поводок на улицу.

При подходе к лесу Гай получил полную свободу. Сначала он очертя голову носился по твердому насту широкого поля, потом побежал к опушке и сразу стал серьезнее. В лесу Барсуков очень любил наблюдать за своим питомцем. Там он заметно преображался и вел себя так, как подсказывал ему инстинкт. Легкая, грациозная рысь, какая-то особенно изящная настороженность на первый взгляд даже не гармонировали с мощным телосложением зверя.

Особенную ловкость и изящество Гай демонстрировал при поимке мышей. Приходилось только удивляться тому каким невероятным слухом должен был он обладать, чтобы заслышать пискнувшую где-то за десятки метров, да еще под глубоким снегом, мышку-малютку. Словно ведомый волшебным локатором, без малейшей ошибки, приближался он к цели. А потом следовало несколько крадущихся осторожных шагов и — стремительная атака.