Джейн Лавик-Гудолл - В тени человека

Животные начали интересовать меня, едва я научилась ползать. Одно из самых ранних детских воспоминаний связано с тесным душным курятником, куда я забралась, чтобы увидеть как курица несет яйца. Меня нашли только через пять часов. В доме уже поднялся настоящий переполох, а мама даже заявила в полицию об исчезновении ребенка.

Года через четыре, когда мне исполнилось восемь лет, я впервые решила, что как только вырасту, поеду в Африку и буду жить среди диких животных. И хотя, окончив школу в восемнадцать лет, я поступила на курсы секретарей, а потом устроилась на работу, стремление поехать в Африку все еще жило во мне. Вот почему, получив приглашение от школьной подруги погостить на ферме ее родителей в Кении, я в тот же день уволилась со студии документальных фильмов, без сожаления расставшись с завидной должностью, и устроилась на лето официанткой в своем родном городе Борнмуте — мне нужно было скопить денег для этой поездки, а сделать сбережения в Лондоне — задача не из легких.

Через месяц после приезда в Африку кто-то посоветовал мне повидать доктора Лики: «Если вы любите животных, непременно зайдите к нему». В то время я уже присмотрела для себя довольно скучную работу в какой-то конторе, поскольку мне не хотелось злоупотреблять гостеприимством подруги. Я встретилась с Луисом Лики в Найроби в Национальном музее естественной истории (так теперь именуется это учреждение), где в то время он занимал должность куратора музея. Лики, должно быть, почувствовал, что мой интерес к животным не случаен и сразу же предложил мне место помощника секретаря.

Я многому научилась в музее. Все сотрудники были опытными натуралистами, энтузиастами своего дела. Они с радостью поделились со мной частью своих знаний. Но самая большая удача выпала мне, когда Луис Лики и его жена Мэри взяли меня в очередную палеонтологическую экспедицию в Олдувайское ущелье на равнинах Серенгети. Это было до открытия зинджантропа (щелкунчика) и Homo habilis [12] Речь идет о двух знаменитых находках Луиса Лики в древнейших слоях Олдувайского ущелья. В 1959 году был обнаружен почти полный череп высшего примата; в этом же горизонте были найдены галечные орудия. Древность находки определялась в 1,75 млн. лет. Ископаемый примат в предварительных сообщениях был назван «щелкунчиком» из-за чрезмерного развития коренных зубов по сравнению с резцами и клыками, а впоследствии получил наименование зинджантропа («Зиндж» — средневековое арабское название Восточной Африки). Первоначально зинджантроп считался древнейшим человеком, однако позднее ученые, в том числе и сам автор находки, единодушно признали в этом существе представителя австралопитековых. В 1960 году в том же месте, но в более древнем слое были найдены обломки нижней челюсти, две теменные кости, кости кисти, стопы и ключицы другого ископаемого существа, вначале условно названного презинджантропом, то есть предшественником зинджантропа. Возраст новой находки составлял 2 млн. лет. Позднее костные остатки того же типа вместе с многочисленными искусственно подработанными гальками были обнаружены в большом количестве и в других слоях, в том числе современных зинджантропу. Многими исследователями презинджантроп рассматривается как древнейший человек, творец галечной культуры. Соответственно этому он и получил название Homo habilis — человек умелый. Целый ряд советских ученых относят Н. habilis к австралопитековым. , до того, как Серенгети стал доступен туристам. Местность была совершенно безлюдной — едва ли кто-нибудь мог бы предположить, что через несколько лет здесь пройдут оживленные магистрали с туристскими автобусами, а в воздухе раздастся гул самолетов. Сами раскопки были необычайно интересными. В течение долгих часов я извлекала из глины и камней Олдувайского ущелья остатки существ, которые жили миллионы лет назад. Я привыкла к этой работе, но иногда меня охватывал благоговейный ужас при виде какой-нибудь кости. Вот эта, эта самая кость, которую я сейчас держу в руке, некогда была частью живого существа, способного двигаться, есть, спать, размножаться. Как оно выглядело? Какого цвета была его шерсть? Какой запах оно издавало?

С особенным удовольствием мне вспоминаются вечера этих экспедиционных месяцев. Работа на раскопках заканчивалась обычно в шесть часов вечера, и я вместе с другой сотрудницей возвращалась в лагерь. Мы шли выше по ущелью, через выжженные солнцем равнины, где еще днем изнывали от жары. Во время сухого сезона Олдувай превращается почти в пустыню, но, проходя через заросли низкого колючего кустарника, мы часто встречали дикдиков, изящных миниатюрных антилоп величиной с зайца. Иногда нам попадались небольшие стада газелей или жирафов, а несколько раз мы видели, как по ущелью уныло брел черный двурогий носорог. Однажды мы лицом к лицу столкнулись с молодым львом; он был всего в каких-нибудь десяти метрах от нас, когда мы услышали глухое рычание, а потом увидели и самого зверя. Мы в это время находились на дне ущелья, где попадаются островки густой растительности, и начали медленно пятиться к одному из них. Лев наблюдал за нашими движениями, судорожно помахивая хвостом. Потом, как я полагаю, из чистого любопытства, он пошел следом за нами; так продолжалось до тех пор, пока мы не начали карабкаться в гору, намеренно выбрав для этого открытый безлесный склон. Лев отстал и исчез в кустах, и мы больше никогда его не встречали.