Николай Кузаков - Тайга – мой дом

«Лебединая песня?!» — удивился я. Певучие серебряные звуки неслись снизу. Тридцатиградусный мороз и лебеди? Это было похоже на сказку. Я прислушался к скалам: может быть, скалы поют. Такое в природе бывает. Но нет, звуки доносились снизу.

Назариха тоже с настороженным любопытством смотрела вниз. А звуки нарастали, становились громче, крепли. И вот над туманом, шапкой накрывающим озеро, показалось два лебедя. Две огромные белые птицы набирали высоту. У них тонкие длинные шеи и неторопливый, грациозный взмах крыльев. Из-за туч выглянуло любопытное солнце, на хребет хлынул поток света, туман над озером стал светло-зеленым, а птицы — голубыми. И казалось, что поток света льется не от солнца, а от этих красивых птиц.

Лебеди поднялись в поднебесную высь и стали кружить над Юктоконом. Нежные, мелодичные звуки их песни падали на землю. Присмирела тайга, затих ветерок.

Около часа кружили лебеди над горами, потом песня оборвалась, и птицы, сложив крылья, как два белых облака, упали к подножию хребта и утонули в тумане озера.

Скрылось солнце. Сыпанул мелкий снежок. Снова все посерело. Тяжело вздохнул Юктокон и замер, будто уснул.

В этот день мне не захотелось выслеживать зверя, не хотелось нарушать сон Юктокона выстрелами. И я вернулся на стоянку, а вечером рассказал о птицах Авдо.

— Это они тебе пели, — радостно сказала Авдо. — Олия и Гарикан посылают тебе удачу.

— Олия и Гарикан? — переспросил я. — Кто они такие?

— Шибко не торопись, — набивая трубку, проговорила Авдо. — Расскажу.

Авдо раскурила трубку и заговорила глуховатым голосом:

— Это было в то время, когда на небе луна появилась. Тогда возле Юктокона жил князь Кулинда. Со своим отрядом ходил он по тайге, много воевал. Нападет на стойбище, всех мужчин перебьет, а детей и женщин в плен уведет.

Однажды вернулся князь из большого похода, девушку привез. Шибко красивая она была: легкая и быстрая, как молодая важенка, лицом белая, а в глазах будто вся озерная синь отразилась. А как она пела. Даже птицы слетались ее послушать.

Полюбил князь Олию — так звали девушку. На берегу озера чум для нее поставил. Приказал своим женам развлекать ее. Из серебра и золота каждый день подарки носил.

Но гордая девушка подарки бросала в озеро. Любила она отважного воина Гарикана. Для него она пела песни, ему ночами в подушку шептала ласковые слова.

Узнал об этом князь, черным вихрем ворвался в чум, хотел силой взять девушку. Схватила Олия кинжал, к белой груди приставила и говорит:

— Слушай, князь, ты сильный. От одного твоего слова огнем занимаются целые селения, рекой проливается кровь. Но моя любовь сильнее. Я у тебя в плену, но сердце мое вольное. Орлицу можно посадить в клетку и приковать цепями, но она никогда не забудет грозных бурь и голубой выси. Ты хочешь ее купить за серебро и золото, а она отдаст весь мир только за то, чтобы хоть раз услышать гордый крик орла.

Не посмел подойти князь к Олии, только недобро сверкнул глазами. Уходя, приказал своим слугам день и ночь стеречь девушку.

День томится в неволе Олия, второй, а на третий день, когда пришла ночь и тучи закрыли месяц, Олия с Гариканом обманули стражу и бежали. Горы с радостью приняли влюбленных. Под густыми кедрами первый раз в жизни целовала Олия парня. Но на рассвете их нагнала стража, со всех сторон посыпались стрелы. Гарикан своей грудью прикрыл девушку. И только тогда, когда юноша стал истекать кровью, их схватили и привели к грозному князю.

Но и теперь не испугались князя влюбленные. Олия выдергивала из груди Гарикана стрелы, целовала раны и говорила:

«Князь, я любила только одну ночь, но теперь я знаю, что такое жизнь, и могу спокойно умереть».

Князь приказал бросить их в озеро. Влюбленных привели на скалу и поставили у обрыва. Обнялись Олия с Гариканом и шагнули в пропасть.

В это время налетела буря, разметала княжеских воинов, а на пенистые волны вместо юноши и девушки опустились два лебедя.

С тех пор прошло много-много лет. Не одно поколение состарилось и умерло, но лебеди ни на один день не покидали озера. И к тому, кому они пропоют песню, придет большая удача.

Авдо замолчала. Лицо ее было задумчиво. Кто знает, быть может, эта легенда напомнила ей о своей далекой юности, которая прошла вот в этих горах.

День сегодня какой-то тяжелый. Тело будто из ваты. Я дошел до речки и присел на поваленное дерево, которое вмерзло в лед. Настроения нет. Назариха это чувствует, побегала-побегала по берегу и подошла ко мне.