Чарльз Майер: Как я ловил диких зверей

Через два часа слон очутился в крытом помещении. В земляной пол вколотили два длинных, тяжелых столба. Между ними поместили его голову, и затем столбы связали между собой верхушками. Столбы крепко держали слона позади ушей. У него не было ни сил, ни охоты сопротивляться. Под брюхом у него тоже привязали в длину шест, устойчиво прикрепленный снизу. Кроме того, поперек этого шеста укрепили еще две палки: одну позади передних ног слона, а другую впереди задних. В первый раз за всю его долгую жизнь он оказался беспомощным. Он мог приподнимать ноги и немного двигать ими взад и вперед, мог делать что хотел хоботом, но это и все. Лечь или сделать несколько шагов было невозможно.

Когда мы привели все в надежный порядок, его худшие мучения кончились. Ему налили питьевой воды в колоду, которую поставили прямо перед ним. Он жадно погрузил в воду свой хобот и выпил не отрываясь пятьдесят галлонов (пятнадцать ведер). Потом он начал обливаться водой, поливая из хобота себе спину и повизгивая от удовольствия. Это было началом его примирения с жизнью, довольно быстрого, по правде сказать. Ему набросали свежих банановых побегов, зеленой коры и кокосовых веток. Никогда еще ему не приходилось так пировать.

Тело его было сплошь покрыто ранами, но, кажется, они ему не очень докучали. Хоботом набросал он на них земли, чтобы предохранить их от мух; они начали уже заживать. Я приказал, чтобы его разодранную кожу натерли марганцевым кали, я начинал чувствовать к старику уважение и даже восхищение. Как все его сородичи, он уступил физическому страданию, но не так скоро, как обыкновенный слон…

Работа моя была в разгаре, как вдруг прибыл посланец с письмом от Джона Андерсона, находившегося в то время в Сингапуре. Он просил меня понаблюдать за отправкой морем партии животных, которых из Сиама надо было переправить в Испанию. Поручение было очень ответственное и важное. Я видел, что наш старейшина отлично справляется со слонами. Поэтому я поручил ему смотреть за животными во время моего отсутствия, чтобы люди хорошо кормили, мыли и вообще ухаживали за слонами и особенно заботились о маленьких слонятах.

Он дотронулся рукой до лба и сказал торжественно:

— Господин, с ними будут поступать как с единственными сыновьями!

Я решил отправиться в куалу и попросить Тунку-Омара поехать вместо меня присмотреть за воспитанием слонов; он был со мной во время моей первой охоты и хорошо знал, что делать с неприрученными животными. Прибыв в куалу, я прямо направился к султану. Он осыпал меня поздравлениями. Я ему рассказал все с начала до конца. Он хотел знать все подробности.

— Еще! — потребовал он. — Расскажи еще!

Я объяснил ему, что у меня очень мало времени, так как мне предстоит работа для сиамского правительства.

Это произвело на него сильное впечатление, но все-таки он не отпустил меня, пока я ему не повторил всего про старого слона, о котором Тунку сказал:

— Иту гаджа баньяк джахат: диа би-кин сюза (Этот слон очень плохой: он наделает беды).

Я уверил его, что животное никакой беды уже не наделает, что с ним справились и что это великолепный экземпляр. По-моему, ему было между сорока пятью и пятьюдесятью годами: я основывал свое мнение на его впалых висках и на том, как выглядели его уши. Они были очень откинуты назад и ободраны на краях, со многими рубцами — следами былых битв. Один из его клыков имел почти четыре фута в длину, а другой четыре фута два дюйма. Рост его был девять футов, восемь и три четверти дюйма, а весил он полных три тонны.

Я предсказывал, что он станет вполне ручным. Это предсказание блестяще оправдалось впоследствии. Я много раз видел старого слона перед моим отъездом в Америку. У него оказался кроткий характер, и он был совершенно доволен своей новой жизнью. Он сделался государственным слоном. Султан прозвал его Чантек-Куат, что в переводе значит «красивый и сильный». Надеюсь, что ему еще много лет предстоит «покрывать славой» государство Тренгану.

Он был единственным из всего стада, которого султан сохранил за собой. Остальные, кроме маленьких слонят, отошедших по уговору ко мне, были разделены между Тунку-Безаром, младшими принцами и наследником Раджа Муда, в то время тринадцатилетним мальчиком. Отец подарил ему двух слонов. С собственными двумя слонами он сразу стал необычайно важной особой.

В конце беседы я намекнул султану о желании Тунку-Безара получить маленького слоненка. Большой Принц, вероятно, уже подготовил почву у султана, потому что тот ответил мне: