— Довольно работы на сегодня; пока диких слонов будут держать деревья. Домой!
Не было ни одного циркового парада, который мог бы сравниться с нашим торжественным возвращением в кампонг. Ручные слоны шли вереницей один за другим. За исключением моего слона, все они везли на своих спинах все количество людей, какое только могло там уместиться. Мой слон шествовал впереди всех, а перед ним в виде авангарда шли пешие охотники; они смеялись, пели, кричали и били в тамтам. Вся деревня высыпала к нам навстречу. В эту ночь не спал никто. Устроили целое празднество. Началось с роскошного пира: подали рис, рыбу, кур и как особое лакомство уток, жаренных на углях, причем вместо вертела служил сахарный тростник. Все это приготовили женщины. Они и прислуживали, но принимать участие в трапезе вместе с мужчинами им не дозволялось. Тунку-Безару и мне подавали первым. Мы сидели на циновках на корточках. Нашу еду подавали на тарелках: их привез с собой Большой Принц. Особе его ранга не подобало есть с листьев, как ели остальные пирующие. Впрочем, ел он руками, в этом не было ничего необычайного. Он ловко скатывал из риса шарики и отправлял их себе в рот. Я сам научился этому искусству после долгой и усердной практики. Дичь и птиц мы раздирали руками и обгладывали кости. Никогда я не ел ничего вкуснее! Пили мы воду и чай из кокосовых чаш, спиртных напитков никаких не было. После трапезы началось пение. Один особенный мотив пели всю ночь напролет. Голоса поющих повышались и понижались в бесконечно монотонном однообразии. Большой Принц объяснил мне, что это была любовная песня. Мне после трудной работы это казалось каким-то с ума сводящим жужжанием.
На следующий день тридцать человек под наблюдением старейшины отправились обратно на место поимки слонов, чтобы окончить вырубку чащи и построить загоны для стада, в которых животные будут содержаться и приручаться.
Тунку-Безар непременно хотел видеть мою добычу, но вместе с тем ни за что не хотел ехать на слоне. Он был грузный человек и не слишком подвижный: пройти пешком это расстояние для него также было бы немыслимо. Поэтому я постарался наспех устроить два паланкина. Из бамбука сплели два грубых кресла и привесили их к двум параллельным шестам. Такие паланкины употребляются в некоторых местностях Китая. Я выбрал шестнадцать человек носильщиков — по восьми на каждого из нас, причем восемь самых сильных для Тунку. На сиденья положили подушки. Носильщики двигались легко и быстро. Легкое покачивание было даже приятно, и Тунку решил, что я изобретательный человек.
Когда мы пришли на место, Тунку был изумлен количеством пойманных животных и проделанной за такое короткое время работой.
Почва под деревьями, к которым были привязаны слоны, была вся взрыта и истоптана. Все они натягивали свои канаты, ревели, испускали трубные звуки и гневное ворчание. А детеныши гуляли тут же, совершенно невозмутимо и безмятежно.
Тунку слез со стула и протянул одному из маленьких банан. Тот жадно съел его. Тогда Тунку попросил подать ему вареного риса. Ему принесли рис, и он стал кормить с ладони слоненка. Слоненок, очевидно, находил эту новую пищу восхитительной. Большой Принц был счастлив, как ребенок.
— Смотрите! — восклицал он. — Он думает, что я тоже слон! Он доверяет мне!
Может быть, это было и так, но мать слоненка не разделяла этого доверия. Она испустила предостерегающий крик, обращаясь к своему детенышу. Он не обратил на это ни малейшего внимания.
Но больше всех очаровал Тунку сосунок, которому он принес молока и в ведре размешал его с теплой водой, потом окунул хобот слоненка в молоко и затем сунул ему в рот. Слоненок наполовину понял в чем дело. Он обсосал хобот, но вместо того чтобы проглотить жидкость, выпустил ее опять через хобот и обрызгал принца. К счастью, тот снял свой баджу и стоял в одном саронге и широких китайских шароварах. Молоко потекло по его коричневому телу.
— Смотрите! — воскликнул он. — Он думает, что у меня тоже шкура.
Я никогда еще не видел его в таком восхищении. Он отвел меня в сторону.
— Я думаю, — сказал он, — что слоненок смешнее обезьянки, если бы подарить его Асай, это прогонит от нее все печальные мысли.
— Верно, — согласился я. — Это смех на четырех ножках. Он по условию принадлежит мне. Но первым идет султан. Если он позволит, чтобы слоненка получила Асай, он будет ее.
Читать дальше