Риджуэл Кэллэм - Ночные всадники. Нарушители закона

С минуту он ничего не отвечал. Он думал о том, какую прелестную картину представляет она сама, стоя возле огромного дерева, на склоне зеленого холма, внизу которого виднелась долина. Но она нагнулась, подняла опрокинутую корзинку и стала собирать свои швейные принадлежности. Очарование было нарушено, и он возразил, улыбаясь:

— Мы, в полиции, должны быть довольны, что существуют такие места, как Скалистые Ручьи. Подумайте только, если бы их не было, то мы рыскали бы кругом, столь же бесполезные, как голодные койоты зимой! И конечно, правительство не стало бы платить нам деньги за это.

Девушка собрала свои вещи и, указав рукой на тропинку, которую Файлс покинул, сойдя с лошади, отрывисто проговорила:

— Вот дорога в Скалистые Ручьи. Она ведет прямо к трактиру. Видите ли, это самое главное здание в поселении! Прощайте.

Не прибавив больше ни слова, она быстро пошла вниз и скрылась в густом кустарнике, покрывающем склоны холма.

Эту неожиданную встречу Файлс не мог забыть, и теперь, сидя у окна в полицейской конторе, он припоминал все ее подробности. После того он много раз видел эту девушку и даже говорил с нею, так как его служебные обязанности часто заставляли его бывать по соседству со старой сосной. Но знакомство их не продвинулось ни на шаг, и девушка сохраняла холодную сдержанность в своих отношениях с ним.

Между тем Файлсу она нравилась все больше и больше, и он думал о том, что когда наконец успех увенчает его усилия и он выдвинется по службе и займет независимое положение, то он будет добиваться ее руки. Теперь он еще не может этого сделать. Он должен сосредоточить все свои помыслы, все свои силы, чтобы достигнуть цели, к которой стремился. А тогда!..

Мечты его были прерваны стуком в дверь. Вошел капрал.

— Ну что? — спросил Файлс властным голосом.

— Это Хентли, сэр. Он получил известие, — отвечал капрал. — Товарный поезд был остановлен, не доходя Белого Пункта. Грабители вскочили в два последних вагона и удержали в плену поездную команду. Кажется, поезду был дан сигнал к остановке, когда он миновал холмы и был на повороте. Пока он там стоял, два последних вагона были отцеплены, и затем поезду было дозволено продолжать путь. Поезд отправился без этих вагонов и теперь находится в виду. Хентли ожидает вас.

Файлс встал, и капрал тотчас же посторонился, чтобы пропустить его в дверь.

— Где телеграмма? — спросил он взволнованного агента.

Никто не проронил ни слова, пока он читал это важное сообщение, разрушившее все его надежды на немедленный успех. Бросив вопросительный взгляд на агента, Файлс повернулся к капралу.

— Тут сказано, что кондуктор слышал, как предводитель говорил своим людям, чтобы они отправлялись по южной дороге. Это либо просто блеф, либо ошибка. Эта дорога ведет в Скалистые Ручьи, отстоящие на двадцать две мили от Белого Пункта. Они, вероятно, должны были медленно двигаться со своей тяжело нагруженной телегой. Скалистые Ручьи находятся в двадцати шести милях отсюда по дороге. Скажите нашим людям, чтобы они немедленно отправлялись, и если они поедут быстро, то могут перехватить их по дороге или же поедут за ними и выследят их.

Файлс, не обращая внимания ни на капрала, ни на Хентли, ожидающего его, бросился во внутреннюю комнату, где находился телефон, и позвонил на городскую полицейскую станцию.

— Дело в высшей степени важное, — сообщил он начальнику. — Я сейчас еду в бараки, должен повидаться с вами. Спиртные контрабандисты обошли нас…

Три человека в полицейской форме быстро мчались поперек равнины. Впереди ехал сержант Мак-Бэн. Вдруг он остановился и, обратившись к своим двум спутникам, сказал:

— Видите, ребята, вон там Кипарисовые холмы? Мы слишком удалились к югу.

— Верно, сержант, — ответил один из его спутников. — Надо повернуть влево.

Загорелые, бронзовые лица всех троих выражали энергию, и глаза были с напряженным вниманием устремлены вдаль. Служба их была тяжелая, но этого требовало от них правительство, и этого же требовали условия страны, в которой они находились. Беззаконие преобладало в этих прекрасных, залитых солнцем равнинах, и не только беззаконие людей, но и беззаконие самой природы, с которой приходилось бороться, чтобы можно было дышать свободно и жить.

В прерии была военная полиция, но ее методы отличались от военных методов. Полицейские солдаты должны были повиноваться приказам, но этим кончалось их сходство с солдатами армии. Каждому полицейскому предоставлялась свобода думать и действовать по своему усмотрению. Его начальники требовали только одного: достижения успеха. Было ли совершено преступление, бежал ли преступник, или же преступление только замышлялось, — полицейский должен был отправляться на место действия, исследовать дело и арестовать виновников. Полицейский должен быстро соображать и действовать за свой собственный страх. Успех вызывал лишь холодное одобрение со стороны начальства, но за неудачу приходилось тяжело расплачиваться. Полицейская работа могла продолжаться дни, недели, даже месяцы. Ни время, ни расходы не имели значения, лишь бы результат был успешный. Если же результаты были неудачны… впрочем, нет, неудача не допускалась! От этого мог бы пострадать престиж полицейской силы, состоящей из семисот человек, на которых была возложена обязанность подчинить себе и очистить от всех преступных элементов территорию, где легко могли бы затеряться с полдюжины европейских государств.