Риджуэл Кэллэм - Ночные всадники. Нарушители закона

— Три! — произнес он и нагнулся, чтобы поднять свой револьвер.

Метис бросился к своей лошади, намереваясь вскочить в седло. Аризона прицелился, и выстрел грянул в тот момент, когда метис просунул ногу в стремя. Затем раздался второй выстрел, и метис свалился, как мешок. Белый снег окрасился кровью, вытекавшей из раны на его виске.

Снова наступила тишина.

Аризона медленно и с трудом прошел, шатаясь, через лес и опустился на краю дороги. У него темнело в глазах, он сделал над собой усилие и все-таки не упал, а кое-как опустился на снег. Он сел, обхватив руками колена, и облокотился спиной на дерево. Он чувствовал, что пришел конец. Теплая струя текла по его груди и смачивала одежду. Но он не чувствовал боли. Жизнь уходила постепенно. Несколько мгновений он сидел с закрытыми глазами, потом вдруг открыл их и осмотрелся кругом. Белый снег потемнел, и все предметы стали неясными, расплывчатыми.

— Что ж… я готов, — прошептал он.

Руки его ослабели, и ноги выпрямились сами собой. Он повернулся и, как усталый бродяга, ищущий покоя, лег лицом в снег.

Аризона прошел до конца свой «путь без возврата».

Ни малейшей тени нигде! Ослепительный блеск летнего солнца наполнял горячий, неподвижный воздух, и зной точно отражался от дощатой платформы станции Эмберли, обжигая подошвы медленно и терпеливо расхаживающего по ней человека.

Это был инспектор Стэнли Файлс, красивый человек, с загорелым, энергичным лицом и серыми глазами, одетый в красный мундир. По-видимому, он был совершенно равнодушен к климатическим условиям и не обращал внимания на несносное жужжание москитов, роем носившихся в раскаленном воздухе. На все это он смотрел как на неизбежную неприятную принадлежность жизни в этих далеких северо-западных прериях и поэтому относился философски к подобным вещам, в особенности когда был занят каким-нибудь серьезным делом. Глубоко задумавшись, он дошел до восточного конца длинной платформы и устремил неподвижный взгляд на расстилавшуюся перед его глазами однообразную волнистую поверхность равнины, отливающую красновато-зеленым цветом и залитую яркими солнечными лучами. Прямая линия рельсового пути тянулась вдаль, теряясь на горизонте, и на протяжении многих миль на ней нельзя было заметить ни одной движущейся точки. Файлс, стоя на конце платформы, некоторое время смотрел вперед на железную дорогу, словно ожидая увидеть на ней что-то заслуживающее его внимания, но, не заметив ничего интересного, повернулся и снова зашагал по платформе.

Как раз в этот момент он увидел худого, со впалой грудью, уже не молодого человека, который вышел из единственного здания, стоявшего у железнодорожной платформы и носящего громкое название железнодорожной конторы. Файлс тотчас же узнал его. Это был Хентли, агент железнодорожной компании, в ведении которого находилась станция Эмберли. Он был, по-видимому, очень взволнован в этот момент и, идя навстречу Файлсу, крикнул ему:

— Поезд прошел уже Новый Лагерь, инспектор. Вероятно, он уже двигается мимо Разломанных Холмов и находится вблизи Белого Пункта. Я думаю, что через час он будет здесь, наверняка!

— Проклятье! — вырвалось у Файлса, в первый раз в жизни потерявшего терпение.

Агент улыбнулся.

— Что пользы выходить из себя? — сказал он с какой-то особенной иронией. — Ведь это товарный поезд. Он может опаздывать. Говорю вам, вот именно такие поезда заставили поседеть мою голову! Да, сэр, для этого существует больше оснований, чем вы даже предполагаете.

— Всего двадцать минут тому назад вы мне сказали, что поезд будет здесь через полчаса? — недовольным тоном заметил Файлс.

— Конечно, — ответил Хентли. — Так должно было быть, согласно расписанию. Только эти расписания для местных товарных поездов редко оправдываются.

Файлс нетерпеливо постучал по доскам платформы каблуком своего блестяще вычищенного сапога для верховой езды, затем, пристально взглянув на Хентли, проговорил своим обычным авторитетным тоном:

— Слушайте, Хентли, я хочу знать, может ли что-нибудь задержать поезд на этом пути? Скажите, тут нет ничего такого?

Хентли покачал головой, и в глазах его мелькнул насмешливый огонек.

— Пророчествовать было опасно даже две тысячи лет тому назад, — ответил он. — Не думаю, чтобы эта страна прерий была исключением в этом отношении. О нет, сэр! Мало ли какие случайности возможны на этой боковой железнодорожной линии. Путь, может быть, поврежден, или локомотив от старости придет в окончательную негодность… Железнодорожная прислуга может запьянствовать и произвести дебош в каком-нибудь придорожном городке. Никогда нельзя ни за что ручаться на такой боковой линии. А тут еще этот груз спирта!..