Джеймс Купер - Зверобой, или Первая тропа войны [The Deerslayer, or The First Warpath]

Теперь гуроны напоминали сбившуюся со следа стаю гончих собак. Они мало говорили, но рыскали повсюду, осматривая сухие листья, покрывавшие землю, как гончие, выслеживающие дичь. Множество мокасин, оставивших здесь следы, сильно затрудняли поиски, хотя отпечаток ноги ступающего на носках индейца легко, отличить от более свободного и широкого шага белого человека. Убедившись, что позади не осталось ни одного преследователя, и надеясь ускользнуть потихоньку, Зверобой внезапно перемахнул через дерево и упал по другую его сторону. По-видимому, это прошло незамеченным, и надежда воскресла в душе пленника. Желая убедиться, что его не видят, Зверобой несколько секунд прислушивался к звукам, доносившимся из оврага, а затем, встав на четвереньки, начал карабкаться на вершину холма, находившуюся не далее десяти ярдов от него. Охотник рассчитывал, что эта вершина скроет его от гуронов. Перевалив за гребень холма, он встал на ноги и пошел быстро и решительно в направлении, прямо противоположном тому, по которому только что бежал. Однако крики, доносившиеся из оврага, вскоре встревожили его, и он снова поднялся на вершину, чтобы осмотреться. Его тотчас же заметили, и погоня возобновилась. Так как по ровному месту бежать было не в пример легче, то Зверобой не спускался с гребня холма. Гуроны, догадавшись по общему характеру местности, что холм скоро должен понизиться, помчались вдоль оврага, ибо этим путем было легче всего опередить беглеца. В то же время некоторые из них повернули к югу, чтобы воспрепятствовать охотнику бежать в этом направлении, тогда как другие направились прямо к озеру, чтобы отрезать ему возможность отступления по воде.

Положение Зверобоя стало теперь еще гораздо более серьезным. Он был окружен с трех сторон, а с четвертой лежало озеро. Но он хорошо обдумал все свои шансы и действовал совершенно хладнокровно даже в самый разгар преследования. Подобно большинству крепких и выносливых пограничных жителей, Зверобой мог обогнать любого индейца. Они были опасны для него главным образом своей численностью. Он ничего не боялся бы, если бы ему пришлось бежать по прямой линии, имея весь отряд позади себя, но теперь у него не было, да и не могло быть такой возможности. Увидев, что впереди идет спуск к оврагу, Зверобой сделал крутой поворот и со страшной быстротой понесся вниз, прямо к берегу. Некоторые из преследователей, совсем запыхавшись, взобрались на холм, но большинство продолжало бежать вдоль оврага, все еще не потеряв надежды обогнать пленника.

Теперь Зверобой задумал другой, уже совершенно безумный по своей смелости план. Отбросив мысль найти спасение в лесной чаще, он кратчайшим путем кинулся к тому месту, где стояла пирога. Если бы Зверобою удалось туда добраться, благополучно избежав ружейных пуль, успех был бы обеспечен. Никто из воинов не взял с собой ружья, и Зверобою угрожали только выстрелы, направленные неумелыми руками женщин или какого-нибудь мальчика-подростка; впрочем, большинство мальчиков также участвовали в погоне. Казалось, все благоприятствовало осуществлению этого плана. Бежать приходилось только под гору, и молодой человек мчался с быстротой, сулившей скорый конец всем его мучениям.

По дороге к берегу Зверобою попалось несколько женщин и детей. Правда, женщины пытались бросать ему под ноги сухие ветви, однако, ужас, внушенный его отважной расправой с грозным Пантерой, был так велик, что никто не рисковал подойти к нему достаточно близко. Охотник счастливо миновал их всех и добрался до окраины кустов. Нырнув в самую чащу, наш герой снова очутился на озере, всего в пятидесяти футах от пироги. Здесь он перестал бежать, ибо хорошо понимал, что всего важнее теперь перевести дыхание. Он даже остановился и освежил запекшийся рот, зачерпнув горстью воду. Однако нельзя было терять ни мгновения, и вскоре он уже очутился возле пироги. С первого взгляда он увидел, что весла из нее убрали. Все усилия его оказались напрасными. Это так озадачило охотника, что он уже готов был повернуть обратно и со спокойным достоинством направиться на глазах у врагов в лагерь. Но адский вой, какой способны издавать только американские индейцы, возвестил о приближении погони, и восторжествовал его инстинкт самосохранения.

Направив нос пироги в нужном направлении, молодой человек вошел в воду, толкая лодку перед собой. Потом, сосредоточив все усилия и всю свою ловкость в одном последнем напряжении, он толкнул ее, а сам прыгнул и свалился на дно так удачно, что нисколько не затормозил движения легкого суденышка. Растянувшись на спине, Зверобой старался отдышаться. Чрезвычайная легкость, которая является таким преимуществом при гребле на пирогах, сейчас были весьма невыгодна. Лодка была не тяжелее перышка, а потому и сила инерции ее оказалась ничтожной, иначе толчок отогнал бы ее по спокойной водной глади на такое далекое расстояние, что можно было бы безопасно грести руками.