Чарльз Керк Монро - Перо фламинго

Совещание происходило в комнате коменданта. Изло­жив вкратце положение дел, Лодоньер предложил всем при­сутствующим высказать свое мнение относительно того, что следует предпринять. Как всегда в таких случаях бывает, мнения разделились, и разгорелся спор. Художник Ле Муан взволновал коменданта, сообщив о том, что в форте неспокойно. Солдаты ждут со дня на день прибытия под­крепления из Франции. Если же провиант не будет достав­лен, они построят корабль, покинут форт и сделают попыт­ку вернуться на родину.

В разгар спора дверь распахнулась, и два солдата ввели в комнату молодого индейца. Ренэ радостно вскрикнул, уз­нав своего друга Хас-се.

Отдав честь коменданту, гвардии сержант, придерживав­ший пленника за плечо, доложил, что караульные видели, как этот молодой индеец крался по лесу в окрестностях форта. Поведение его показалось сержанту подозрительным, и он приказал солдатам поймать индейца. Отряд вышел из форта через задние ворота и, окружив индейца, застиг его врасплох. После недолгой борьбы индеец был схвачен и приведен в форт.

Узнав своего друга, Ренэ бросился было к нему, но, услышав сердитый окрик Лодоньера, приостановился. Он не смел ослушаться коменданта, но хмуро посматривал на солдат, которые крепко держали Хас-се, словно боя­лись, что он может каким-то таинственным образом исчез­нуть.

Лодоньер приказал солдатам развязать пленника и вый­ти из комнаты. Они повиновались, а молодой индеец гордо выпрямился и скрестил на груди руки. Тщетно пытался Ренэ встретиться с ним глазами: Хас-се, казалось, не заме­чал своего друга и даже не смотрел в его сторону. Одет он был в костюм молодого воина, а в волосах его пламенело перо фламинго. Держал он себя спокойно и уверенно, и члены совета невольно почувствовали к нему уважение. Лодоньер начал допрос.

– Расскажи-ка нам, чем объясняется неожиданный уход твоих соплеменников и почему ты прятался в лесу и следил за нами.

Глаза индейца вспыхнули, когда он заговорил на лома­ном французском языке.

– Зовут меня Хас-се. Я вам не враг. Мой отец и мое племя дружелюбно приняли тебя и твой народ. Эта страна принадлежит нам. Здесь мы можем делать все, что хотим, можем идти куда нам вздумается. Я ничего плохого не де­лал, но меня схватили и насильно привели сюда. На вопро­сы я отвечать не буду, пока меня не освободят. Хас-се все сказал.

Ренэ покраснел от радости, услышав гордые слова дру­га. Лодоньер продолжал допрос. Но Хас-се сжал губы и не отвечал ни слова. Фраза «Хас-се все сказал» означала, что он твердо решил молчать, пока его не выпустят на свободу.

Наконец, Лодоньер позвал солдат и приказал им отве­сти пленника на гауптвахту и обращаться с ним ласково, но следить, чтобы он не убежал. Когда Хас-се увели, комендант форта повернулся к членам совета и спросил, как следует поступить, по их мнению, с пленником.

Художник Ле Муан заявил, что пленника нужно немед­ленно освободить, – быть может, тогда он согласится дать объяснения. Ренэ Дево не выдержал и произнес речь в за­щиту своего друга. Он говорил, что Хас-се прав, они не име­ют права держать его в плену; страна эта принадлежит индейцам, и белые не смеют диктовать им свою волю. Ренэ раз­горячился и Лодоньер сурово его оборвал:

– Молчи, Ренэ! Ты в праве защищать своего друга, ес­ли он не враг нам, но помни, что ты еще молод и глуп.

Ренэ смутился и умолк, а комендант продолжал:

– Я согласен с Ле Муаном: этого молодого дикаря сле­дует отпустить на волю. Таким путем мы завоюем располо­жение его племени, с которым должны поддерживать хоро­шие отношения.

Но другие члены совета были не согласны с Лодоньером: они хотели оставить Хас-се заложником, а вместо вы­купа потребовать от индейцев запас провианта.

Не желая восставать против большинства, Лодоньер долго колебался. Наконец, он заявил, что задержит Хас-се на одни сутки. А пока пусть Рэнэ Дево навестит своего друга и постарается узнать, куда переселилось его племя.

С запиской от Лодоньера Ренэ явился на гауптвахту. Стража его пропустила, и он вошел в комнату, где заключен был пленник. Хас-се сидел на скамье, закрыв лицо руками. Когда вошел Ренэ, он вскочил и молча посмотрел на него, словно не мог решить, кто стоит перед ним – враг или друг. Ренэ подбежал к нему, крепко его обнял и воскликнул:

– Хас-се, брат мой, неужели ты думаешь, что и я про­тив тебя?