Андрей Ветер: Тропою души

Мальчик, громко глотая воздух и слыша, как вздымается его грудь, встал на колени перед ещё подрагивающей тушей.

– Спасибо тебе, мой старший брат, за подаренные мне жизнь, мудрость, отвагу и силу. Прости, что мне пришлось пролить твою кровь. Я всегда буду хранить память о тебе.

Продолжая слегка дрожать от неутихшего возбуждения, но теперь уже совсем не испытывая страха, Мальчик левой рукой (поскольку она ближе к сердцу) зачерпнул медвежьей крови и обмазал ею свою грудь.

– Теперь отрежь его когти, позже ты смастеришь из них для себя ожерелье, – велел Медвежий Бык, – сними шкуру и отдай её своей младшей сестре (она ещё девственница). Печень и сердце высуши и вместе с перетёртой полынью носи в маленьком мешочке на поясе. Когда тебе будет угрожать опасность, этот амулет будет тяжелеть и тем самым предупреждать тебя… Череп медведя оставь на муравейнике, а когда маленькие братья начисто объедят его, ополосни череп водой и положи на тот камень, где ты сидел, когда я пришёл к тебе. Покрой камень красной охрой и молись ему как проявлению могущественного духа Иньан [1] . Это будет место, где Медвежий Народ сможет давать тебе советы. Из верхней же части морды ты сделай маску и носи её на голове во время походов… А теперь я ухожу… Я часто буду появляться возле тебя, чтобы подсказывать и помогать, и ты будешь узнавать меня по сегодняшнему моему внешнему виду. Но этот облик только для тебя. Другие, перед кем я появляюсь, видят меня иначе… Я оставляю тебе нож, которым ты сразил медведя. Ты можешь гордиться таким оружием, но не давай его никому в руки и знай, что обо мне ты никому не должен говорить, иначе помощь моя прервётся. Тайна остаётся тайной, её не дозволяется открывать.

И чёрная фигура Медвежьего Быка, сделав пару шагов в сторону, пропала.

Наутро отец Мальчика-Со-Звонким-Голосом послал глашатая объявить на всю деревню, что его сын совершил величайший подвиг и теперь будет называться Медведем. О тайном помощнике не было произнесено ни слова, хотя многие выспрашивали подробности схватки и с любопытством вытягивали шеи, чтобы разглядеть громадный нож, которым тринадцатилетний подросток свалил страшного зверя, – оружие, которого прежде у него не было.

Было раннее утро, когда Два Горба дотронулся до плеча Медведя и разбудил его.

– Что такое, отец? – хотел было спросить мальчик, но отец прикрыл его рот ладонью и многозначительно указал глазами на вход в палатку.

– Хочешь посмотреть на врага? – беззвучно шевельнул губами Два Горба.

Мальчик поспешил кивнуть в ответ и осторожно выбрался из-под шкуры, служившей одеялом. В руке отца он увидел тугой лук, сделанный из большого оленьего рога, и три стрелы. Глаза его вспыхнули, как угли под дуновением налетевшего ветра.

– Он пришёл отвязать лошадей, – жестами показал Два Горба, имея в виду прокравшегося в стойбище лазутчика.

Два Горба положил стрелу на тетиву и устроился возле куска кожи, служившего дверью. Подозвав сына к себе едва уловимым жестом, он слегка отогнул край кожи, и Медведь сразу приметил фигуру человека, осторожно продвигавшуюся к соседней палатке, возле которой стояли на привязи два красивых жеребца чёрной масти. Конокрад был совершенно наг и выкрашен с ног до головы белой глиной. Когда он останавливался, неподвижно скорчившись, он становился похожим на большой камень. Даже волосы его, застывшие под слоем глины, выглядели как высохшая трава.

– Это очень ловкий и хитрый воин, – отметил Два Горба. – Но мой слух достаточно острый, чтобы уловить даже его неслышные шаги.

Он натянул лук и глазами велел Медведю откинуть входной полог. Едва вход в палатку открылся, Два Горба быстро вскинул лук и отпустил тетиву. Она издала лёгкий, едва уловимый, фыркнувший звук и вытолкнула стрелу в сторону конокрада, придав ей стремительность и силу молнии. Человек дёрнулся от неожиданности и схватился за бок. Стрела воткнулась ему под ребро и вышла наконечником из груди, пробив, должно быть, сердце. Лазутчик замер, стоя на коленях, на несколько секунд, затем плавно повернул голову в ту сторону, откуда примчалась к нему внезапная смерть, и лёг на землю. Из раны быстро потекла кровь, алея на белой глине, которой был густо вымазан конокрад, впитываясь в трещинки, набухая в белых крошках, утяжеляя сухие кусочки глины и отваливая их от тела.

Два Горба выскочил наружу, пригнувшись и оглядываясь, не видно ли других лазутчиков. Медведь поспешил за ним, схватив нож, подаренный ему Медвежьим Быком, и громко закричал, переполненный возбуждением. Его чувства хлестали через край, и мальчик не мог сдерживать их. Его боевой клич получился не очень выразительным, но Два Горба поддержал сына, издав душераздирающий вопль, от которого всколыхнулась вся деревня. Казалось, даже тянувшийся над сонной землёй ленивый туман дрогнул от военного клича умелого воина.