Андрей Ветер - В поисках своего дома, или повесть о Далёком Выстреле

– Получается, у вас две жены? – тихо спросила Лиза. Пальчики её рук задрожали и сплелись. В мягком свете лампы лицо её преобразилось в таинственную маску, сделанную из неведомого тёплого материала.

– Вам это кажется странным? Вам это дико? – улыбнулся Бак.

– Две жены?

– Краснокожие часто имеют по несколько жён. А мы, то есть такие как я, пусть и белокожие, но мало отличаемся от индейцев.

Лиза сглотнула слюну. Шея её напряглась. Она отвела взгляд, и Бак заметил на её щеках румянец. Лиза вновь посмотрела на него. Перед ней сидел мужчина, который за сорок один год своей жизни познал и собственную смерть, и воскрешение, и утрату, и надежду. Он был силен, решителен и похож на колдуна из сказки. Он был полон магической красоты, вернее – красивого, обворожительного кошмара, принесённого из мира дикой природы. За две недели, проведённые в Дэдвуде, он заметно оброс на щеках и потерял сходство с индейцами. Теперь он ещё больше стал похож на того, кого Лиза пыталась вспомнить. Она уже привыкла к его лицу, но сейчас, вглядевшись пристальнее, словно продравшись сквозь годы, она вздрогнула.

– Бак, – сказала она едва слышно, и в комнате стало совсем тихо. Накатилась мягкая волна ожидания, от которой повеяло какой-то тайной, готовой вот-вот развернуть перед ними неведомые страницы. Бак заглянул женщине в глаза, увидел что-то, но не узнал… Слишком много лежало между ними… Бесконечные годы любви… и отсутствие общей жизни… Лиза быстро поднялась и мелкими шажками убежала в соседнюю комнату. Послышалось шуршание вещей, хлопнула скриплая дверца шкафа, задребезжало вставленное в неё стекло. Затем всё смолкло, и Лиза Мичел, стройная, взволнованная и обворожительная в обуявших её чувствах, показалась в дверном проёме. Она что-то держала в руке, перебирая пальцами, готовая протянуть это что-то Баку, но будто боялась.

– Что случилось? – спросил он, ощутив смутное, похожее на тревогу, чувство.

– Вот, – Лиза шагнула к нему и поднесла к его глазам тонкое нашейное украшение, которое Бак Эллисон подарил желтоголовой девочке в белоснежных кружевах много лет назад.

В голове вспыхнуло солнце, улица Лэсли-Таун, красивый особняк и заливистый детский смех. Словно вчера. Ясно и перед самыми глазами. Пробежала со стеклянной посудиной в руках восторженная девочка в пышном белом платьице.

– Вот почему ваш смех привлёк моё внимание, когда вы остановились на веранде, одетая в белое свадебное платье, – проговорил Бак. – Но я бы никогда не подумал…

– Вы не знаете, что сейчас случилось, что это такое! Это чудо из чудес! Только не смотрите на меня, как на дурочку, умоляю вас. В тот день я сказала себе – пусть это и была моя детская глупость – я сказала себе, что всадник тот станет моим рыцарем. Но вы исчезли навсегда, оставив мне только это ожерелье. Я была совсем маленькой, но я отдала вам моё сердце. И вот вы пришли. Это неправдоподобно, я понимаю. Только не отвечайте ничего. Молчите, потому что нельзя ничего говорить в такую минуту. Это судьба. Это рок. Злой или добрый, но это рок. Это явление Господа нашего в его желании. Это не моя блажь, согласитесь.

Повисла напряжённая тишина, которую никто из двоих не решался нарушить. В лампе гудел огонь. За окном горланили пьяные охотники и ковбои.

Бак прикрыл глаза. Всё это не было случайностью. Он это понимал. Но не мог осознать, как многие другие события, с которыми ему приходилось сталкиваться в жизни. Карты легли невероятным образом, как выразился бы Дикий Билл Хикок. Такого совпадения быть не могло, но оно было. Трижды он видел одного и того же человека, ни разу не узнав. И вот она перед ним, столь же поражённая этими совпадениями. Любой индеец сказал бы ему, что он полный дурак, раз не видел такого знака во сне, раз не встретился ему никто из духов, кто бы предупредил и объяснил странное стечение судьбы.

«Им проще, они – индейцы, – проговорил он мысленно, – в этом наше незначительное великое различие. Любой из них давно бы объяснил себе, зачем ему привели такую женщину, и непременно забрал бы её с собой. А я лишь в затылке почёсываю…»

– Мне было десять лет, теперь мне двадцать шесть. Бог свёл нас вместе не случайно, – проговорила Лиза отчётливо и вдруг заплакала, упала на колени и обняла его ноги. Бак схватил её за плечи и оторвал от пола. Он страшно растерялся и даже испугался, сам не зная чего, но бежавшие по лицу женщины слёзы зажгли в нём огонь страсти, которому не было сил сопротивляться.