Джеймс Купер - Избранные сочинения в 9 томах. Том 1 Зверобой; Последний из могикан

— В противном случае я сумею подействовать на буянов, — самоуверенно ответил Давид, показывая свою книгу. — Если произнести, вернее, прогреметь известный стих с надлежащим увлечением и в соответствующий момент, он успокоит самый буйный нрав. Вот эти слова: «Почему так свирепо бушуют язычники?»

— Довольно, — сказал Хейворд, прерывая Гамута. — Мы понимаем друг друга, и теперь каждому из нас пора заняться выполнением своих обязанностей.

Гамут с готовностью согласился с Хейвордом, и они вместе отправились к сестрам. Кора встретила своего нового и довольно странного покровителя если не радостно, то любезно. И даже бледное личико Алисы снова осветил отблеск ее обычной веселости, когда она благодарила Хейворда за его заботливость. Дункан уверил их, что сделано все для обеспечения душевного спокойствия, опасность же, по его словам, не грозила. Затем он сказал, что намерен присоединиться к ним, едва пройдет несколько миль с передовым отрядом, и наконец простился с Алисой и Корой.

В это время раздался сигнал к выступлению, и передовая часть английской колонны двинулась. Трубный звук заставил вздрогнуть сестер; они огляделись кругом и увидели белые мундиры французских гренадеров, уже занявших ворота крепости. Над их головой пронеслось как бы громадное облако, и, взглянув вверх, они заметили, что остановились под широкими складками французского знамени.

— Идем, — сказала Кора. — Дочерям английского солдата не годится оставаться в этом месте.

Алиса прижалась к сестре, и, окруженные густой толпой, обе покинули плац крепости.

Когда девушки выходили из ворот, французские офицеры низко кланялись им, однако не предлагали никаких услуг, которые, как они понимали, могли быть только неприятны для дочерей Мунро. Все экипажи, все вьючные животные были заняты больными и ранеными, и Кора предпочла испытать все трудности пешего перехода, но не отнимать места у более слабых. Действительно, вследствие недостатка в необходимых средствах передвижения многие изувеченные и больные солдаты принуждены были тащиться на своих слабых ногах позади отряда. Раненые стонали; их товарищи шагали молчаливо и угрюмо; женщины и дети дрожали от ужаса перед неизвестностью. Когда робкая толпа вышла из ворот форта на открытую низменность, перед ней открылась печальная картина: невдалеке, с правой стороны, стояла французская армия, так как, едва солдаты Монкальма заняли укрепление, генерал стянул к форту все свои отряды. Французы молчаливо, но внимательно наблюдали за движением побежденных, отдавая им установленные воинские почести; никто из победителей в сознании своего успеха не бросил врагам ни насмешки, ни оскорбления.

Отряды англичан, численностью около трех тысяч человек, медленно двигались через низменность, стекаясь к оборонному пункту в том месте, где дорога к Гудзону сворачивала в лес. На густой опушке леса показались индейцы. Краснокожие пристально смотрели на своих врагов; некоторые, точно коршуны, двигались вслед за ними и, казалось, не смели броситься на добычу только потому, что присутствие многочисленного французского войска сдерживало их. Некоторые гуроны все-таки замешались в ряды побежденных и с мрачными и недовольными лицами внимательно наблюдали за движущейся толпой, хотя и не смели открыто проявить свою враждебность.

Авангард под предводительством Хейворда дошел до ущелья и постепенно исчез из виду. Вдруг Кора услышала звуки перебранки и повернулась в сторону раздраженных голосов. Один из солдат отстал от своего отряда и был наказан за свое непослушание тем, что кто-то отнял у него подобранные им пожитки.

Это был очень рослый малый, достаточно алчный, для того чтобы не уступить без борьбы захваченное им добро. В дело вмешались посторонние: одни стали на сторону солдата, другие — на сторону его обидчика. Голоса делались всё громче, озлобленней. Явилось около сотни дикарей; они, точно по волшебству, выросли там, где за минуту перед тем было человек двенадцать гуронов. Вскоре Кора заметила, что Магуа скользнул в толпу своих соотечественников и обратился к ним, пользуясь всеми приемами своего зловещего красноречия. Женщины и дети остановились, сбившись вместе, словно стая испуганных птиц.

Магуа приложил руки к губам: раздался зловещий и устрашающий вопль. Индейцы, рассеянные по лесу, вздрогнули при звуках этого хорошо знакомого им клича. Тотчас же по всей равнине пронесся дикий вой; раздался он и под сводами леса. Это был крик, какой не часто вырывается из человеческого горла.