Альфред Шклярский - Последняя битва дакотов

Проникновение индейца внутрь оборонительных сооружений привело солдат в замешательство. Чтобы предотвратить возникновение общей паники, капитан Бентин повел их в атаку пешими. Индейцы несколько отступили, но бой продолжался дальше. Лучшие индейские стрелки обстреливали кавалеристов со всех сторон.

После полудня к вахпекутам прибыл посланец от Бешеного Коня, Одинокий Волк.

— Разведчики донесли вождям, что с севера, по берегу Литтл Бигхорн, подходит армия белых с длинными ружьями, — сообщил он. — Отступаем на запад. Женщины уже сворачивают типи.

Вахпекуты пошли к своим лошадям. Переправившись через реку, они увидели, что лагерь хункпапов окружают тучи пыли. То воины, разъезжая взад и вперед, подымали пыль с земли, чтобы враг не заметил раньше времени, что они собираются покинуть лагерь.

Ва ку'та галопом промчался по лагерям хункпапов и миньконью. Женщины сворачивали типи, укладывали добро на волокуши. Ва ку'та еще подогнал мустанга, ведь теперь он был единственным опекуном беззащитных женщин.

— Как хорошо, что ты здесь! — с чувством облегчения приветствовала его Поющая Вода. — Матери уже начали тебя оплакивать!

Большой Разговор, Щедрая Рука и Скалистый Цветок так и припали к нему, плача от радости, что видят его.

— Я поспешил к вам, как только нас известили, что мы сворачиваем лагеря, — сказал им Ва ку'та. — Я вижу, вы тут времени даром не теряли.

— Можем уже отправляться в путь, надо только укрепить тюки на волокушах, — ответила Щедрая Рука.

Женщины бросились к вьючным коням, а Ва ку'та тем временем бросил взгляд на пепелище, оставшееся от отцовского типи. Он погрустнел, слезы сверкнули в его глазах. Поющая Вода положила руку на плечо мужа.

— Одни уходят в страну Великого Духа, а другие приходят в мир, чтобы занять их место… — прошептала она. — Скоро у тебя будет сын. У меня точно мальчик, он такой беспокойный…

Ва ку'та тяжело вздохнул, обнял жену за плечи.

— Теперь ты должен жить для своего сына… — добавила Поющая Вода.

По лагерю ходили члены «Сломанных Стрел», выкрикивая:

— Слушайте, вахпекуты! К вам обращаются «Сломанные Стрелы»! Мы сейчас отправляемся в путь! Женщины, получше приторочьте тюки, чтобы они не упали по дороге! И следите за малыми детьми!

Ва ку'та улыбнулся жене и поспешил к членам военного общества, уже строящим кочевую колонну.

Еще до наступления сумерек дакоты вместе со своими союзниками оказались среди холмов на западе. Позади них на востоке над Литтл Бигхорн поднимались черные тучи, пронизанные языками огня. Отходя, воины подпалили сухую траву, чтобы огнем отгородиться от белых захватчиков.

Мужчины и женщины уселись широким кругом вокруг жертвенного дерева, на верхушке которого развевались яркие обрывки ткани. Все были полностью одеты, некоторые мужчины надели еще сверху мешковатые хлопчатобумажные рубашки, разрисованные знаками, символизирующими священных зверей и птиц. На лбу, щеках и подбородках собравшихся хункпапов были нарисованы круги, полумесяцы и кресты, обозначающие солнце, луну и Раннюю Звезду.

У жертвенного дерева стоял шаман Пинающийся Медведь 106вместе со своими посвященными помощниками, они должны были руководить начинающимся обрядом. Пинающийся Медведь воздел руки к небу и начал молитву:

— Великий Вакан Танка, мы готовы к священной пляске, которой ты научил нас! Мы все будем делать так, как ты велишь, а взамен просим тебя вернуть нам все наши давние земли и зверей, которые дают нам все, что нам нужно. Великий Вакан Танка! Перенеси уже сейчас своих верных последователей в страну Великого Духа, позволь им увидеть своих покойных родственников! Пусть они увидят все хорошее, что ты приготовил для нас, а потом верни их на Землю, чтобы они могли рассказать нам обо всем, что увидели. Великий Ви, выслушай нас, просим тебя…

Верующие встали вокруг дерева, хлопая в ладоши. Кто-то начал песнь, а все остальные ее подхватили:

Смилуйся надо мной. Отец мой!

Нечего мне есть.

Я умираю от жажды,

Все пропало… 107

Плясуны взялись за руки, стали двигаться влево. Сгибая ноги в коленях, они ритмично подымались и опускались. Пение становилось все более громким, более быстрым. Они пели, танцуя, а песнь их напоминала печальную жалобу. Говорилось в ней об охоте на бизонов, о временах сытости и утраченных землях предков…

Шаман Пинающийся Медведь снова воздел руки к небу и громким голосом воскликнул: