Луи Буссенар - Торпедоносцы адмирала Курбе

Море было неспокойно, волны становились все выше, ветер крепчал, качка усиливалась. Иногда быстрое течение разводило корабли в разные стороны, но, преодолев сопротивление волн, катера вновь сближались. Несмотря ни на что, они продвигались вперед по узкому проходу среди скалистых берегов, рискуя каждую минуту быть выброшенными на берег, сесть на мель, наскочить на риф или просто запутаться в водорослях винтами.

Долгое время им удавалось обходить все препятствия, но… Так и есть! Форштевень катера Гурдона застрял то ли в водорослях, то ли в вязкой тине, и суденышко внезапно остановилось. Приложив максимум усилий, воспользовавшись помощью вовремя подоспевшего Дюбока, моряки кое-как вырвались из плена. Машины заработали на полную мощность, и катера со страшным скрежетом двинулись вперед. При этом шум двигателей далеко разносился над морем и выдавал тайну присутствия торпедоносцев.

После трех с половиной часов пути наши смельчаки достигли наконец маленького островка, находящегося как раз при входе в бухту Шей-Пу. Они остановились здесь примерно на четверть часа, чтобы произвести последние приготовления. Приближался решающий момент. Еще и еще раз проверили машины и торпеды и убедились, что все в полном порядке. Офицеры снова проинструктировали матросов, как следует действовать в тех или иных обстоятельствах, как вести огонь по противнику и как обращаться с торпедой.

Медленно и осторожно, почти крадучись, катера вошли в бухту. Здесь их ожидало первое разочарование: Равель со сторожевого катера сообщил, что китайский фрегат исчез.

Катер, на котором находился Гурдон, был в лучшем состоянии и чуть более быстроходен, чем катер Дюбока, поэтому начальник экспедиции принял решение, что именно он, лично, отправится на поиски фрегата.

Близился рассвет, но на небе еще не погасли звезды, и их неяркий рассеянный свет позволил, хотя и с превеликим трудом, различить на горизонте силуэты кораблей. Не менее четверти часа французские моряки бороздили морские просторы наугад. Их сердца то сжимались от досады, то учащенно бились, когда им казалось, что они обнаружили противника. А море тем временем постепенно успокоилось.

И наконец-то на горизонте появилась сначала черная точка. По мере приближения она увеличивалась в размерах, и вот уже опытный глаз офицера смог различить силуэт большого корабля, неподвижно застывшего на подернутой зыбью поверхности моря. У капитана Гурдона вырвался радостный возглас:

— Фрегат! Мы нашли его!

Гурдон приказал предупредить капитан-лейтенанта о том, что он видит противника и собирается его атаковать.

До фрегата насчитывалось не более пятисот метров. Но тут на берегу замелькали огни. Что это? Выстрелы? Сигнальные огни, извещающие китайский фрегат о появлении торпедоносцев? Неужели их заметили?.. Нет, скорее всего это были просто ракеты, и китайцы, великие любители всяких пиротехнических эффектов, запускали их в честь праздника Тэт…

Темная громада фрегата постепенно приближалась и с каждой минутой становилась все больше, а приготовившийся к штурму гиганта катер словно уменьшался в размерах. Невольно напрашивалось сравнение с мышкой, которая собирается напасть на слона.

Скрежет изношенных двигателей, свист паровых котлов, стук машин производили такой дьявольский шум, что моряки сами себя не слышали. Они не переставали удивляться тому, что до сих пор их каким-то чудом не обнаружили.

Когда катер подошел к фрегату на расстояние в двести метров, Гурдон сам выдвинул торпеду на шесте и дал команду присоединить провода к электрическим батареям, что необходимо для пуска снаряда. Он приказал обогнуть трехмачтовик, следуя вдоль борта так, чтобы можно было ударить прямо в корму корабля.

— Полный вперед!

Матросы затаили дыхание. Фрегат вдруг озарился сотнями огней. С капитанского мостика, из рубки, с палубы, с бака и с юта затрещали выстрелы. На французов обрушился град пуль, но, к счастью, они только свистели над головами матросов. А дело уже сделано! Торпеда уже у борта фрегата!

По французскому катеру палили и с корабля, и с берега. Глухо ухали пушки фрегата, трещали ружейные выстрелы, строчили пулеметы, рвались снаряды, во все стороны со свистом летели осколки и шальные пули. С берега тоже без разбору стреляли в сторону моря ошалевшие от страха китайские солдаты, с треском разрывались петарды, припасенные для праздника.

Нисколько не заботясь о снарядах и свистящих вокруг пулях, Гурдон стоял на палубе во весь рост, словно заговоренный. Он был настоящей живой мишенью, но оставался цел и невредим.