Анастасия Соколовская - Сын демона. Интервью с Истиной

И, когда, уже будучи подростком, начал я упоминать о том, что неплохо бы собрать свою команду, а после и вовсе подбивать соседских мальчишек и девчонок на полное опасностей и приключений плавание, отец забил тревогу и меня в срочном порядке отправили в Столицу – поступать в Центральную Академию Империи «Семикрыл», в крыло медицины и целительства. И постепенно наука захватила меня настолько, что я думать забыл и о пиратах, и о море и даже о родном острове, на который сумел вернуться лишь спустя 11 лет.

Сейчас, вспоминая все это, я улыбался – память была ласковой, приятной и отдавала теплыми нотками детства. Я скучал по тебе, солнечный, улыбчивый Мельсири. Сердце поневоле ускорило ритм – как там мама, брат, маленькая сестренка, родившаяся через три года после моего отъезда?

Ноги сами несли меня прочь от раскаленного железа, камней и запахов космопорта, расположенного на северной окраине острова, к стоящим вдалеке «кименай» – повозкам, с запряженными в них крупными животными, больше напоминающими ящеров, чем лошадей. Мощные задние лапы зверей резко контрастировали с длинными передними, массивные хвосты, украшенные на концах крупными костяными наростами лениво мели придорожную пыль, крупные, лобастые головы, украшенные кольцами сбруи, опущены к земле, подальше от палящих лучей. Типичные представители островных пещерных драконов, много лет назад прирученные нашими предками, научившимися их разводить и дрессировать.

Возница ближайшей повозки, смуглый, кареглазый паренек, внимательно выслушал маршрут, белозубо улыбнулся предложенной цене и гортанно отозвался, старательно выговаривая слова на всеобщем:

– Прысаживайса! Паехалы!

Я прыснул и влез на повозку. Вот он, миг чуда и счастья. Здравствуй, Родина!

Дорога извилисто петляла, все больше и больше забирая в гору и у меня, отвыкшего от палящего зноя и морского воздуха, уже начала кружиться голова, когда кименай резко свернула вправо. И раскинулась перед глазами знакомая, раз за разом вызывающая волну мурашек вдоль позвоночника, картина. Темные, бескрайние, таинственные просторы моря, испещренные сероватыми шапками волн, с шумом разбиваются о скалы, гудящие в ответ подобно большим барабанам-тумбро. А вдали, изящным полукругом облепляя утесы, жмется к этому великолепию Мельсири – пахнущий фруктами и солью, тянущий к небу иглы башен и приветливо, точно материнские объятия, открывающий ворота каждому усталому путнику, оказавшемуся у его стен. Таким он был всегда, таким я его и запомнил. Таким он, о чудо, и встретил меня спустя все эти годы.

Ящер, почуяв близость домов и людей, мощно оттолкнулся от каменистой дороги пружинами лап и самовольно перешел в галоп, не слушая возмущенных окриков возницы и не обращая внимания на поводья, почти прижавшие его голову к налитой мускулами шее. Угомонить взбунтовавшуюся рептилию удалось, лишь спрыгнув с повозки и вздернув перед клыкастой мордой небольшой лоскут пестрой ткани. Существо негромко зарычало, возмущенно звеня сбруей и остановилось.

Я рассмеялся, глядя на то, как шепотом ругаясь на певучем языке калариа, возница вновь карабкается на облучок и разбирает многочисленные кожаные ленты вожжей – мальчишка был очарователен в трогательном своем ворчании.

Наконец, распутав жесткий клубок, паренек выпрямился и, залихватски присвистнув, щелкнул плетью. Ящер обиженно мотнул головой, глухо заворчал и все так же неспешно потрусил вперед. Я прищурился, поднимая руку козырьком к глазам – бухта «Серпов» была недалеко, и я не смог перебороть накатывающих волнами детского восторга и любопытства – там ли пиратское судно, какое оно?..

Сердце пропустило удар, когда я, напряженно щурясь, вдруг заметил кажущиеся издалека тонкими и хрупкими, верхушки мачт, плотными валиками уложенные темные паруса и бьющий по ветру флаг. Пираты прибыли и скоро я увижу свою мечту воочию. Но сперва домой, домой. Я так скучал, мама!

Что естественно, выполнять поручение Лео я отправился лишь ближе к вечеру. Отчасти в этом был виноват «кхаштри» – мощный ливень, сопровождающийся бешеными потоками ураганного ветра и молниями, бьющими в нагромождения скал, точно огромные кулаки. Кулаки эти оставляли на месте редких тропических перелесков выжженные, припорошенные сизым пеплом, проплешины, пугавшие каждого незнакомого с этой шуткой стихии человека. Сунуться во время разгула кхаштри за пределы города, надежно укрытого волной стихийной магии – все равно, что подписать себе смертный приговор.