1 ...5 6 7 9 10 11 ...110 – Можно заменить их на медный купорос, – предлагает аптекарь. – Некоторые врачи берут с собой большой его запас.
– Отлично. Одно лекарство назовите медным купоросом, а второе – настойкой полыни.
Аптекарь согласно кивает и быстро производит кое-какие подсчеты в уме.
– Бутылочка настойки полыни, – говорит он, – и три унции купороса как раз покроют их стоимость. – Отвернувшись от собеседника, он принимается выдвигать ящички и снимать с полок пробирки. Самнер облокачивается на прилавок и наблюдает за его работой – а тот взвешивает химикаты, просеивает их, размалывает в порошок и затыкает пробкой.
– А сами вы когда-нибудь выходили в море? – спрашивает у него Самнер. – На китобое?
Аптекарь, не отрываясь от работы, отрицательно качает головой.
– Это опасная забава, – отвечает он. – Особенно в Гренландии. Я предпочитаю оставаться дома, где тепло и сухо, а риск насильственной смерти сведен к минимуму.
– А вы – разумный человек, получается.
– Я осторожен, только и всего. Мне довелось кое-что повидать на своем веку.
– Значит, вам повезло, – роняет Самнер и вновь окидывает взглядом полутемную аптеку. – Вы – счастливчик. У вас есть что терять.
Аптекарь вскидывает на него взгляд, словно желая убедиться, что над ним не подтрунивают, но на лице Самнера не заметно и следа насмешки.
– Не так уж и много, – бормочет фармацевт, – если сравнивать кое с кем.
– Но и это уже что-то.
Аптекарь согласно кивает, перевязывает пакет шпагатом и толкает его по прилавку к покупателю.
– «Доброволец» – славный старый барк [17], – говорит он. – Он знает, как вести себя во льдах.
– А как насчет Браунли? Я слыхал, что его везунчиком никак не назовешь.
– Бакстер ему доверяет.
– Ваша правда, – отзывается Самнер, берет пакет, прижимает его локтем к боку, а потом наклоняется, чтобы подписать квитанцию. – А что мы думаем о мистере Бакстере?
– Мы думаем, что он богат, – отвечает аптекарь, – а в этих краях глупые люди богачами не становятся.
Самнер улыбается и коротко кивает на прощание.
– Аминь, – бросает он.
На улице пошел дождь, и остаточные запахи фекалий, помета и скотобойни заглушает аромат свежести. Вместо того чтобы вернуться на «Добровольца», Самнер поворачивает налево и заходит в первую попавшуюся таверну. Спросив стаканчик рому, он идет с ним в грязную и неухоженную смежную комнату с камином, в котором не горит огонь, и безрадостным видом на внутренний двор. Кроме него, в помещении больше никого нет. Он развязывает шпагат на пакете аптекаря, вынимает оттуда одну из бутылочек и вливает половину ее содержимого в свой стакан. Ром темнеет еще сильнее. Самнер вдыхает исходящий от него аромат, закрывает глаза и одним долгим глотком опорожняет стакан с получившимся зельем.
Пожалуй, он обрел свободу, думает он, сидя в таверне и ожидая, пока подействует наркотик. Быть может, эти слова лучше всего описывают его нынешнее состояние. Особенно после всего, что ему довелось испытать: предательства, унижения, бедности, позора; смерти родителей от тифа; гибели Уильяма Харпера от неумеренной выпивки; отчаянных усилий, приложенных впустую, и начинаний, не доведенных до конца; многочисленных упущенных возможностей и расстроившихся планов. Что ж, по крайней мере, после всего этого он еще жив. Худшее уже позади – не правда ли? – а он цел и невредим, в жилах его струится теплая кровь, и он все еще дышит. Следует признать, правда, что он превратился в полное ничтожество (врач на йоркширском китобое, надо же, какая достойная награда за труды!), но и ничтожество, если взглянуть на это под другим углом, это уже кое-что. Разве не так? Выходит, он не потерялся в большом мире, а, наоборот, обрел свободу? Свободу? И тот страх, что он сейчас испытывает, это ощущение постоянной неуверенности, решает он, представляет собой лишь удивительный симптом его нынешнего неприкаянного состояния.
После такого вывода, несомненного и ясного, к которому он пришел столь быстро, его охватывает небывалое облегчение, но не успевает он насладиться этим новым для себя ощущением, как ему вдруг приходит в голову, что чувство свободы несет ему пустоту. Это свобода скитальца или дикого зверя. Если он действительно свободен в своем нынешнем состоянии, то и деревянный стол перед ним тоже свободен, как и пустой стакан. Да и вообще, что означает это слово – свободен ? Подобные термины слишком хрупки, они рушатся и рассыпаются прахом при малейшем сопротивлении. Только действия имеют значение, в десятитысячный раз думает он, только события. Все остальное – лишь туман над водой, бесплотный и неуловимый. Самнер заказывает еще один стаканчик и облизывает губы. Большая ошибка – думать слишком много, напоминает он себе, очень большая ошибка. Жизнь нельзя разгадать или заболтать, ее можно только прожить, причем самым подходящим для этого способом.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу