Валентин Черков - Морская рапсодия

– Нет, мама, я хочу стать моряком! И им стану!

Парню нравилась флотская служба, и Валентин с детства мечтал стать моряком.

Попытка поступить на базе восьми классов в «мореходку» провалилась из-за какой-то, недостающей справки. И хотя Валентин уже учился в техникуме, желание стать моряком всё равно росло. Постоянно преследовала мысль: «Вот окончу техникум, буду поступать в «вышку», так называли ребята высшее морское училище, все равно стану моряком!…

Шел 1967 год. Позади первый курс техникума, и Валентин понимал, что необходимо учиться, время это диктовало – без образования, ты просто никто! Мама говорила:

– Сынок, учись! Знаю по себе как тяжело без должного образования. Учись, пока я жива!

Трудное детство без отца, мать постоянно на работе и вся в заботах.

Помнятся и наставления любимого дедушки. Посадит он к себе на колени и говорит:

– Внучек, учись! Время сейчас такое, что без знаний ты никуда!

Дедушка остался в памяти: высокий, мощный, с большими усами, строгий, но очень добрый. Особенно запомнились его широко открытые, голубые глаза.

Валентину было всего пять, с небольшим. Он хорошо запомнил тот 1956 год, ту зиму, тот холодный январь. Мама на работе (пять суток работает в 50 км от дома, там и живет, затем пять – дома). Жили в небольшом украинском городке районного значения, в новом доме, который построили своими руками, несмотря на трудные времена, собирая копейку к копейке, экономя на всем. Мама третий день была на работе. Хозяйничали в доме вместе с дедушкой. Как то вечером деду стало очень плохо, он корчился от боли в области живота, согнувшись, ойкая и причитая. Валя забился в угол большой железной кровати, так и уснул. Ночью в доме стало очень холодно. Мороз через неплотно закрытые двери пробирался под одеяло. Как ни прижимался он к уже холодному телу деда, теплее не было. Дедушка лежал рядом, навзничь, с открытыми стеклянно – голубыми глазами. Утреннюю тишину разорвал голос соседки – старухи:

– Елисеевич! Почему у тебя дверь нараспашку и печку не топишь?

– Дедушка умер! – всхлипывая, высунув голову из-под одеяла и вытирая слезы, промямлил малыш…

Не стало любимого дедушки, а его взгляд с фотографии, висевшей над той кроватью, ещё долго преследовал внука. Жаль, рано, очень рано он ушел в мир иной.

Мама как-то рассказывала, что в период борьбы с кулачеством пришлось хлебнуть немало горя. Жили большой семьей на хуторе. Два брата: отец мамы – Евтихий Елисеевич и Пётр Елисеевич с женами, детьми. Нажили своим трудом мельницу, хозяйство – пять коров, пару лошадей. Трудились от зари до зари всей большой дружной семьей. Однажды зимней ночью пришли активисты, так их величали в то смутное время, и все нажитое трудом забрали. Окна выбили, детей и взрослых – на телеги и в теплушки, поездом в Сибирь, приговаривая:

– Там ваше место, кулаки проклятые, выживайте, как Бог даст …

За что?

Мамы и её кузины Лены тогда дома не оказалось. Вернулись они из города и ахнули, узнав от соседей о случившемся, огородами ушли подальше от лиха, к тётке Харитине в село, неподалеку от города … Дети раскулаченных преследовались.

Мама сняла в городе квартиру. Тётя Лена уехала на Донбасс, скрываясь от властей … там строились новые шахты и на работу принимали всех – не хватало рабочих рук. Так она и осталась там жить …

Маме пришлось, работая на заводе, тоже скрывать кто она, чья, и откуда. Трудно тогда жилось …она часто вспоминала о той жизни, плакала и рассказывала сыну.

У тёти Лены жизнь сложилась тоже не сладко. Работала на шахте, потом война, оккупация, поздно вышла замуж за шахтёра Вячеслава Михайловича, крепкого мужика … вырастила сына, а затем и приёмную дочь…

Позже тётя Лена, вернулась на родину. Поехала она с мужем на родной хутор, правда уже давно и хутора не было, место, где стоял хутор, трудно было узнать. Решили с Михайловичем посмотреть места, где когда-то жил большой дружной семьёй трудолюбивый, старый род Маличенко, где когда-то стоял их отчий дом. Местность было не узнать, прошло ведь не одно десятилетие. Всё вокруг заросло дебрями – кусты, высокая трава … с большим трудом узнавала тетя Леня родные места … Всё очень изменилось. Нет и церквушки … По остаткам разваленного фундамента в густой траве отыскали место где стоял дом. … Слёзы неудержимо катились по лицу … Здесь прошло детство, юность … Вон там была мельница, там стоял большой сарай, там был огород, там чернозёмные поля, политые потом домочадцев, а вон и речушка превратившаяся в небольшой ручей. Берег зарос деревьями, кустами… «Да – а – а, … здесь, когда-то звучал детский смех.» – задумалась тётя Лена. … Ноги подкашивались, слабость охватила тело, тётя Лена опустилась на землю … Память, память …