Богдан Сушинский - Скитальцы океана

– Джим Баррлоу, Робертс и О’Доннел.

Коссар, очевидно, обратил внимание, что в шлюпке оказались три англичанина и ирландец, которого он тоже причислял к англичанам, – и это показалось ему подозрительным.

– Возьми к себе Кастио, – приказал он. – Вы должны подойти к «Нормандцу» со стороны скал и ударить по нему первыми. Как только завяжете перестрелку с людьми Рольфа, мы окружим уцелевшую корму и пойдем на абордаж. Эй, Кастио! – позвал он.

– Здесь, капитан! – отозвался тот по-испански. Марр достаточно хорошо владел этим языком, чтобы понять смысл их разговора.

– Садись в шлюпку Роунса!

– Но вы приказали мне оставаться на фрегате, – откровенно заканючил матрос, уже решивший было, что на сей раз удастся благополучно отсидеться.

– На нем останутся Хромой и Сольвег. Двоих вполне достаточно. Эй, вы, Сольвег, Хромой, теперь вы – хранители корабля, так что смотрите в оба!

– Когда станете делить добычу, не забудьте, что здесь, на фрегате еще двое, – хмельно прохрипел Сольвег.

– Странно, этому забулдыге все еще везет, – процедил Баррлоу. – Хотя его уже никто ни во что не ставит. И он этим пользуется.

– Главное, что на корабле остается Хромой, – вполголоса проговорил Роунс, возбужденно толкнув в плечо сидящего рядом Марра. – И их всего двое.

– Это уже удача.

– Хромой!

– Здесь я, мистер Роунс.

– Смотри не проспи дележ.

– Недооцениваете, сэр.

– И не забудь выпить за наш успех!

– Выпьем, как только вернетесь, шкипер! – склонился тот над бунтовщиками с кормовой надстройки.

И Марр понял, что эти двое тоже сумели обо всем договориться.

Приняв в свою команду обозленного неудачей Кастио, Роунс тотчас же приказал налечь на весла, и шлюпка довольно быстро обошла корабль, нацеливаясь на едва освещенную слабым лунным сиянием скальную вершину мыса Спасенных.

– Что, Кастио, на сей раз отсидеться на корабле не удалось? – подколол испанца Баррлоу, как только «Черный принц» остался за кормой.

– А кто собирался отсиживаться на нем, англичанин? – презрительно сплюнул за борт «лейтенант бомбардиров». – Капитан сам приказал оставаться, чтобы быть спокойным за корабль. Затем сам же и передумал. Потому что он имеет право сначала приказывать, а затем передумывать, а ты, англичанин, нет!

– Скажи, что сначала ты упросил его, – не унимался Баррлоу. Он сидел на корме, орудуя веслом то с левого, то с правого борта. – Однако затем он действительно передумал. Потому что имеет на это право.

– Может, ты все же заткнешься?! – прорычал Кастио. Вечный Смертник прекрасно знал, что завести его – все равно, что бросить факел в сухую солому.

– Уходим влево от мыса, – скомандовал тем временем Роунс, приступая к осуществлению их замысла.

И пока оскорбленный Кастио напыщенно остывал, англичане успели повернуть шлюпку на запад, все больше отдаляясь от остальной флотилии Коссара, веером охватывающей залив, в глубине которого едва улавливались очертания потерпевшего крушение «Нормандца». А главное, они уходили со все четче проступающей лунной дорожки, чтобы на какое-то время раствориться в тени прибрежных скал, а затем незаметно развернуть шлюпку и направить ее назад, к «Черному принцу».

Кастио был единственным человеком, которого заговорщики не посвятили, да и не собирались посвящать, в тайну своего мятежа. И прошло еще несколько минут, таких важных для бунтовщиков, прежде чем он по-настоящему насторожился.

– Вы что, не видите, где находится «Нормандец»? – вполголоса возмутился он.

– Нам приказано обойти его, – уверенно объяснил О’Доннел.

– Но не вокруг же острова!

– Верно, не вокруг.

– Тогда что это вы нацелились на мыс? – приподнял он свои весла.

– По тени пойдем, между прибрежными скалами и берегом, – не торопясь, после довольно затяжной паузы, явно выигрывая время, объяснил Баррлоу. – Или, может, тебе хочется угодить прямо под ядра этих бездельников?

Еще две-три минуты Кастио выжидал с приподнятыми веслами. Чутье подсказывало ему, что Баррлоу и Роунс сговорились и у них нет никакого желания принимать участие в абордаже, но он все тянул, все не хотел поверить то ли в заговор, то ли в такую вот, слишком откровенную, висельничную, их трусость.

Прозрение пришло к нему слишком поздно: когда первые ядра «Нормандца» прошипели над головами нападающих и когда заговорщики, оказавшись почти на подходе к мысу Спасенных, уже не обращали на Кастио никакого внимания, а молча развернули шлюпку и, стараясь держаться за пределами едва намеченной лунной дорожки, устремились к «Черному принцу».