Odisseos - Плавать по морю необходимо

И тут, буквально на следующее утро, шум, гам, свистки и топот ног. Вереница черных «Волг» вдоль борта, делегация к капитану. Кто такие? Через 5 минут звонок на камбуз, требуют Шефа. «Шефа нет» – отвечаю – «никого нет, только я, самодеятельный пекарь». Положили трубку. Звонок еще через 5 минут: – «Поднимитесь в каюту капитана». Вроде ничего еще не совершил, снимаю фартук, бегу наверх.

У капитана гости: узнаю только Начальника училища и Замполита. Еще с десяток костюмированных мужиков с «ответственными» лицами. Капитан рассказывает ситуацию, коротко и доходчиво: Марокканская делегация посещает наше училище, думают присылать или нет своих пацанов на учебу. Замполит сболтнул об учебном судне, как раз стоящем в порту и гости тут же пожелали посмотреть. Незапланированной визит, так сказать.

Пока им заговаривают зубы в учебных корпусах, надо срочно организовать для них холодный стол под пиво и под огненную воду для соотечественников из родных министерств и ведомств. Машина из «Торгмортранса» с деликатесами уже у борта. Времени доставать шефа или второго повара нет. Вот тебе две буфетчицы в помощь – чтоб через полчаса все стояло на столах в кают-компании. Обед на судне переносится на ужин!

Бегу обратно, там уже умелые буфетные нарезают хлеба, мажут маслом, открывают капитанские заначки. Бегу на причал принимать дары «Торгмолртранса». Не пересчитывая, не открывая, бегом обратно на камбуз. Икра, икра, семга, балыки, мясные и рыбные, финские колбасы. Подвигаю к себе подносы с намазанным хлебом, вскрываю банки, мажу икру. Хлеб кончился, икра нет, черпаю ложкой и в рот, черную, без хлеба. Красную и дома поем. Угощаю девчонок с ложки. На вопрос – «А можно с собой…?» – Отвечаю – «Нельзя! Ешьте здесь».

Успели. Нарезали, намазали, отнесли. Забрали пустые тарелки через час, Добавки никто не попросил. Гости разъехались, капитан пошел на «Крышу» – ресторан на Морвокзале, снимать стресс. Мы сели в кружок, достали из холодильника «слезу» и под черную, под балычки, отметили успешное окончание «общесудовой тревоги».

Купил в “Икее” шведскую селедку в баночке, думал закушу рюмочку. Попробовал сначала на вкус и слава Богу, что сперва попробовал. Как уксуса попил! Такую селедку может есть только Грета Тунберг. Оттого ей видать кругом мерещится глобальное потепление. Думаю, если употреблять такой продукт регулярно, через месяц ещё и не такое привидится. Водку не стал поганить такой рыбкой. Пошла в компост. Ну и «навеяло».

Мои однокашники должны помнить дядю Васю – Мусорщика. Кличка у него была Вася – Уксус. Почему уксус? Думаю, от его постоянного выражения лица. Уксус вывозил помои из курсантской столовой на «сборный пункт» за бассейном, возле первого экипажа – помойку. На помойке Уксус сортировал отходы, большую часть валил в молочные бидоны и вывозил на Слободку своим и чужим свиньям. Своих свиней кормил за будущее сало, чужим продавал за карбованцы.

Внешность у Васи была примечательная: худющий, вечно грязный, с лицом состарившегося артиста Плятта, а разговаривал, как автоответчик, так-как был слегка придурковатый, что не мешало ему, однако, продавать у помойки самогон стаканами и быстро считать железные деньги. Возле Уксуса, скорее возле помойки, всегда вертелась стая собак разного размера, пола и возраста, но одной, Одесской породы. Количеством они были не считаны, а ссорились и гавкали круглосуточно, не взирая ни на погоду, ни на время года.

Собаки эти очень мешали спать, нам, уже учившимся на третьем курсе и вошедшим в нормальную, привычную, размеренную, жизненную колею, ответственных курсантов ОВИМУ. Студиозусы младших курсов обычно уже к ночи все отрубались, уходившись за день, и спали мертвецким сном, не слыша ни собак, ни 15-го трамвая, громко дзинькавшего за забором, ни Deep Purple старших товарищей, с верхних этажей. А вот уже на третьем курсе трамвай, магнитофоны, собаки раздражали. Если трамвай можно было остановить, привязав веревку от контактной дуги к колбасе, с магнитофоном договориться, то со сворой на помойке найти общего языка не было возможности никакой. Ну чисто украинский парламент! Уксус тоже большого влияния на собачье сообщество не имел. Собаки его любили, но не слушали.

Пришел февраль, в разгаре сессия и собачьи свадьбы по ночам у помойки. Спать, готовиться к экзаменам стало затруднительно. Должен же быть выход! Звонили собаколовам, они, на работу на территории экипажа, подписываться не стали. Чего испугались – неизвестно. Оставался единственный выход – прогнать все стадо от помойки недружественными действиями, хотя бы на время сессии.