Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

Это случилось, кстати, в самой восточной точке маршрута «Баунти» под командованием Блая — 33°53’S и 135°02’W (между прочим, всего в каких-то 587 морских милях к юго-западу от Питкэрна)…

В ту пору под диагноз «ревматизм» попадал целый список симптомов, связанных с ломотой в суставах, застуженной спиной, жаром тела и т. д.

Считается, что эти недуги завезли таитянам англичане и французы, моряки экспедиции Сэмюэла Уоллиса (1767) и Луи де Бугенвиля (1768), за двадцать лет до прибытия «Баунти».

Впрочем, некоторые ученые считают, что первым европейцем, обнаружившим Таити, был Педро Фернандес де Кирос: еще в 1606 году он высадился на «густонаселенный и плодородный» остров «красивых людей», который получил название Саггитария.

Об открытии Питкэрна будет подробно рассказано во второй части книги.

Таким образом, для Пековера нынешний визит на Таити стал пятым! С уверенностью можно сказать, что по тем временам это стало абсолютным рекордом.

Первым таитянином, попавшим в Европу, стал юноша по имени Аотуру, которого в 1769 году во Францию доставила экспедиция Бугенвиля. Как и Омаи пять лет спустя в Лондоне, Аотуру произвел настоящую сенсацию в Париже и Версале, при дворе короля Людовика XV. На полпути при возвращении на родину, Аотуру умер в 1771 году на острове Иль де Франс (ныне — Маврикий).

Речь идет о грузовом паруснике «Леди Пенрин», ненадолго зашедшем на Таити в июле 1788 года, на обратном пути из недавно основанной каторжной колонии Порт-Джексон (ныне — Сидней, Австралия) к берегам Англии.

Моррисон упоминает, что лучшим деликатесом у таитян считалось мясо собаки, по вкусу «сравнимое с английским ягненком».

Моррисон приводит подробное описание того, как приготавливалась ава. Так называемый «перец пьянящий» (Piper methysticum) — чуть ли не единственная культура, которую таитяне выращивали, по словам Моррисона, «с заботой и усердием». Свежие корни авы тщательно пережевывались несколькими людьми одновременно, полученную жижу сплевывали в большое блюдо, добавляли воду и покрошенные листья, перемешивали и затем процеживали через специально изготовленное сито, сделанное из стеблей грубой травы под названием моо («…нечто вроде конопли…», пишет Моррисон). Далее наблюдательный помощник боцмана описывает, как действует питье авы на людей. Стоило таитянину сделать несколько глотков натощак, как язык и конечности переставали слушаться своего хозяина, хотя тот и оставался «…в здравом уме и твердой памяти». Еще несколько глотков — и человек мог «упасть навзничь». Его подхватывали и укладывали в сторонку — спать. Проснувшись через некоторое время, выпивший чувствовал себя прекрасно: свежим и трезвым. После двух недель постоянного употребления авы, продолжает Моррисон, пьющий начинал преображаться. Его кожа покрывалась белой, словно перхоть, сыпью, его глаза краснели и воспалялись, а тело становилось тощим и чахлым. Но стоило ему только бросить пить, как в течение нескольких дней состояние пристрастившегося значительно улучшалось, и он выглядел и чувствовал себя гораздо более здоровым, чем раньше. Удивленный Моррисон делает вывод: «…это тошнотворное пойло, должно быть, очень полезно…».

Сегодня, кстати, термином Хейва (Heiva) называется большой таитянский фестиваль искусств и спорта, который проходит ежегодно в июле и который собирает толпы туристов со всего света.

Можно предположить, что таитян в массовом порядке убивали вспышки не только венерических болезней. Для них, не имевших иммунитета к европейским недугам, смертельной могла стать самая невинная хворь: например, обыкновенная простуда.

Обареа, точнее, Пуреа — жена Амо, вождя округа Тева и Ута, южное побережье Таити Нуи (районы Папара, Атимаоно, Ваиурири и Папеари). Уоллис, открывший Таити в 1767 году, считал Пуреа «королевой острова». В 1769 году, во время стоянки на Таити Первой Экспедиции Кука, у Пуреа был краткосрочный, но бурный роман с молодым сэром Джозефом Бэнксом.

На самом деле, это не совсем так. В историю освоения Тихого Океана в XVIII веке вошел один удивительный случай. За два десятилетия до визита «Баунти», в 1768 году, Таити посетила экспедиция Луи де Бугенвиля. В экипаже судна «Этуаль» помощником ботаника Филибера Коммерсона служил некто Боннефуа — старательный и стеснительный юноша. Среди матросов ходили слухи, что это переодетая девушка. Едва Коммерсон и Боннефуа высадились на берег, как молодого человека тут же обступили таитяне, показывая на него пальцем и крича: «Вахине, вахине!» Это привело юношу в сильнейшее замешательство. Как выяснится через несколько дней, маохи, особо чуткие к вопросам пола, оказались правы. Они мгновенно раскусили, кто есть кто. Рыдая, «Боннефуа» признался Бугенвилю, что он, на самом деле, — она: девушка по имени Жанна Баре. Потрясенный Бугенвиль пишет: «…она сирота и родилась в Бургундии, где проиграла процесс о наследстве и впала в нищету. Тогда ей пришла в голову мысль переодеться мужчиной, чтобы найти работу… Так девушка оказалась на корабле. Должен отдать ей справедливость, что ее поведение во время плавания было самым благоразумным…». Далее Бугенвиль не без иронии заключает: «Надо признаться, что если бы оба корабля („Будёз“ и „Этуаль“ — Авт.) потерпели крушение у какого-нибудь необитаемого острова в безбрежном океане, судьба этой девушки могла бы стать совершенно необычайной». Экспедиция продолжила свой путь вокруг света. Коммерсон и Баре, высадившись на острове Иль де Франс (ныне — Маврикий) в Индийском Океане, остались там проводить ботанические исследования. В 1773 году Жанна, выйдя замуж за французского моряка, благополучно вернулась во Францию. Так мадемуазель Баре, позднее в замужестве мадам Дюберна, стала не только первой европейкой, высадившейся на Таити, но и самой первой женщиной, совершившей кругосветное плавание.