Кристофер Ларсен - Муссон Дервиш

У меня не было денег, чтобы отпескоструить корпус в Тасмании. Пескоструйка, единственный правильный способ подготовки металла к окраске. Забудьте про шлифовку, ошкуривание, обдирку и хитрые самопротравливающие грунтовки - его необходимо отпескоструить. Иначе первый слой не будет хорошо держаться. В Тасмании погода настолько плохая, что краска у меня сохла три недели, вместо 24 часов. Потом она начала отваливаться. Было ясно, что пескоструйку и нормальную окраску придётся делать в ближайшем будущем и в более благоприятной обстановке.

Во время окраски лодки изнутри я спал «на софе». В полумиле у дороги стоял двадцати футовый контейнер полный опилок и стружки с лесопилки. После наступления темноты я забирался внутрь, закапывался в опилки и спал как барсук. Было холодно, начались осенние дожди. Не раз вспоминались строки Франка Гарриса: - «Каждому бродяге умеренного климата знаком ужас приближения холодов.» Чёрт возьми, в Тасмании так оно и было. Что мне необходимо, так это теплый климат. И чем быстрее, тем лучше.

Строительство лодки нельзя закончить, нужно просто принять волевое решение, когда она достаточно готова. Обычно внешние события влияют на принятие решений. Словно мало было финансовой трясины, в которую я угодил после банкротства моего строительного бизнеса, я ещё связался с женщиной. Красавица была одной из двух жён лесоторговца.

Совершенно неожиданно страсть стала взаимной и осуществилась. В ночь, когда мы оказались на лодке, я решил, что пора уходить.

Спуск «Кехаара» на Мерси Ривер в Девонпорте прошёл просто. В холодный ветреный день в середине мая её перевезли на низком полуприцепе и спустили краном на воду. Я импровизировал несколько швартовых, пару старых покрышек в качестве кранцев и стал жить у причала. Моё невидимое существование продолжалось без перерыва. Его можно было описать термином — cryptozoic (живущий скрытно, англ.) так называют диких животных живущих посреди человеческой цивилизации: опоссумы на крышах Мельбурна, пятифутовая игуана под кухней в яхт клубе Дарвина, лисы в пригородах на Хоккайдо, чайки, вороны, крысы, мыши, одичавшие кошки, бродяжничающие яхтсмены, нелегалы с просроченной визой — все они приспособились к условиям, которые не могут изменить. Они живут в трещинах системы, невидимые, незаметные, хищные падальщики, существующие за счёт отходов расточительного современного общества.

Первую ночь на воде я нервничал, как школьник на первом свидании. Каждые пять минут вскакивал посмотреть воду в трюме. Во время отлива мелкая речная волна плескалась о корпус лодки с тем же звуком, с которым плещется вода в трюме. Я помню этот ужасный звук с моей прошлой лодки. На удивление, трюм «Кехаара» оставался сухим. Вместо воды в нём собралась колония пауков. Вода попадала внутрь во время дождя через текущее уплотнение мачты и трещины в мачте, но сам корпус оставался герметичным.

С помощью крана я поставил мачту, за день до выхода пришнуровал парус. На джонке это довольно сложный процесс: закладка и регулировка неподвижных тросов, крепление рей и лат, протяжка пяти бегучих снастей. Я закончил работу в три часа, холодным зимним утром, в кромешной темноте. Крещение «Кехаара» произошло буднично и быстро - просто бутылка дешёвой шипучки, две жестяных кружки, моя леди и я сам. По этому случаю я нарушил правило «никакого алкоголя» и выпил свою половину бутылки. Потом я устроился на мягко покачивающейся лодке и на минуту прислуш ался к ощущениям, но никаких особенных чувств не обнаружил. Не ощущалось начало большого приключения, не было ни возбуждения, ни напряжения, только облегчение, что месяцы тяжёлой работы остались позади и мы наконец можем отправиться в путь.

У лодки был голый корпус с широкой банкой в корме, штурманский столик и примус в кардановом подвесе. Двести литров воды в старых канистрах, четырёхнедельный запас основных продуктов, таких как рис и макароны и наличка в количестве достаточном для покупки одного гамбургера. Я считал, что смогу добраться до Большого Барьерного Рифа, но, похоже эту уверенность никто больше не разделял.

Бассов пролив отделяет Тасманию от Австралийского материка. Он лежит на сороковом градусе южной широты, на пути, по которому движутся депрессии в южном полушарии.

Когда проходит атмосферный фронт, из за малых глубин создаётся опасное беспорядочное волнение. Зимой добавляются туманы, частые шторма и жуткий холод. Понятно почему он не очень популярен у круизеров. Это не подходящее место для испытания лодки с экспериментальным вооружением, но я был именно здесь, в начале зимы, на сорок первом градусе южной широты.