Михаил Чурин - Море зовёт! Записки капитана Мишина.

Как и предполагалось, выгрузка было закончена через два часа и сразу же на судно прибыл представитель сюрвейерской компании для снятия осадок и определения количества выгруженного груза. Старший помощник совместно с представителем сюрвейерской компании и боцманом Виктором Григорьевичем, помогавшем старшему помощнику, тщательно всматриваясь в осадки судна, записали их значения. Сергей Михайлович позвонил на мостик, трубку взял капитан: «Владимир Николаевич, осадки сняли, судовые запасы тоже проверили, можно начинать принимать балласт». Капитан сразу же связался с машинным отделением, дал команду начинать принимать балласт. «Пока считают, мы кое-какой балласт уже примем», – прикинул Владимир Николаевич.

Тем временем погода окончательно наладилась, небо прояснилось, на нем появились огромные голубые участки, свободные от уходящих облаков, из-за которых смело выглядывало яркое Солнце. Причал начал прогреваться, и от этого воздух наполнился дополнительной влажностью.

В этот раз расчеты потребовали времени больше, чем обычно, – сюрвейер являлся представителем грузополучателя, поэтому любую полученную цифру проверял по несколько раз и в каждом случае пытался округлять в выгодную для него сторону, да так, что Сергею Михайловичу пришлось проявить стойкость и выдержку, отстаивая свои полученные значения. И все же после неоднократных упирательств, споров и перерасчетов был получен окончательный результат выгрузки. Расчеты определения количества груза по осадкам показали хорошие результаты, что вызвало, как показалось старшему помощнику капитана, неудовольствие представителя грузополучателя. В любом случае, это исключало дальнейшие претензии и разбирательства.

На борт опять прибыл агент, в каюте капитана в присутствии старшего помощника и сюрвейера быстро были подписаны акты сдачи груза. Судовой агент вместе с сюрвейером убыли с судна. «Вот и все. У нас в запасе еще час, – подвел итог капитан, – Сергей Михайлович, как агент вернется, сразу же объявляй, чтоб команда готовилась к швартовке». Вскоре агент вернулся, передал капитану документы. Он также сообщил, что грузополучатель претензий к количеству выгруженного груза не имеет. Агент еще раз уточнил, сколько нужно времени для того, чтоб судно было полностью готово к отходу.

– Через полчаса будем окончательно готовы к отходу, присылайте лоцмана. Мы успеваем взять необходимый балласт. Погода успокоилась – буксиры брать не будем, – уточнил Владимир Николаевич.

– Ну, тогда до новых встреч, удачи, капитан. Спасибо за совместную благотворную работу, – агент попрощался и, прежде чем сесть в свою машину, помахал капитану рукой, который задержался у трапа, провожая агента. Вскоре по каютам и коридорам теплохода прозвучала команда: «Палубной команде приготовится к отшвартовке».

Судно стояло у причала в полной готовности к выходу в рейс. Это можно было определить по двум судовым радарам, антенны которых методически вращались над компасным мостиком в режиме готовности к работе. На баке и юте судна в ожидании дальнейших распоряжений стояли матросы, среди которых легко можно было рассмотреть командиров – на баке второго помощника, а на корме – третьего помощника капитана. На баке у якорей стоял боцман Виктор Григорьевич. Через пятнадцать минут к судну подъехала легковая машина, из которой вышел пожилой испанец в морской форме. Он, не торопясь, поднялся по трапу и в сопровождении старшего помощника прошел на мостик. В дверях рубки их встречал капитан. На грот-мачте взвился красно-белый флаг, сообщающий, что лоцман прибыл на борт судна. Затем подъехали еще две машины, доставившие бригаду береговых швартовщиков, которые быстро заняли места у береговых швартовных тумб.

Судно, экипаж и береговые службы были готовы к отходу. И вот поступила команда отдать кормовые концы, с причала в воду полетели швартовы. Владимир Николаевич, расположившись на крыле мостика и отдавая первые команды на руль, в очередной раз вспомнил фразу, сказанную одним из его любимых литературных героев Пьером, когда его будили утром в день начала Бородинского сражения: «Что? Началось? Пора?». Да, пора, и началось. Это слова неожиданно для него впервые пронеслись у него в голове, когда он, будучи практикантом на плавательской практики, вышел на швартовку в составе баковой швартовной команды. Тогда он, еще совсем юноша, получил впервые восторг от того, как они на большом учебном судне «Профессор Ухов» вместе с уже бывалыми матросами слаженно, как ему тогда показалось, работали с огромными швартовами. Ясно, что это было проявление юношеского видения происходящего и фантазий и, тем не менее, с тех пор начало любых швартовных операций в его практике сопровождалось этой ставшей для него значимой традиционной фразой «Что? Началось? Пора?». Да, началось.