Геннадий Семар - Океан. Выпуск шестой

Я слушал капитана, и передо мной словно оживала история Волги. Не было в его словах патетических восклицаний, он не клялся в любви к реке. Он посмеивался, когда говорил, что знакомый боцман с «Радищева» чуть не на каждой стоянке сходит с парохода на берег и непременно макает ладонь в реку — здоровается. И также с улыбкой замечал, что, конечно, это чудачество, но что и сам весной, когда из затона уходят, непременно велит рулевому дать свисток, знает, что такие свистки всем, кто живет на Волге, радость приносят.

Он знал массу присловий и поговорок про каждый город или село, стоящие на берегу: «Стоит Балахна, полы распахня», «Татинец — всем ворам кормилец», «От Решмы до Кинешмы палкой докинешь ли?» А почему горы Жигулями называются? Потому, что бурлаки там костры жгли. Почему астраханцев нарекли чилимниками? Потому, что любили лакомиться водяным орехом — чилимом.

Я пишу сейчас о той встрече с капитаном Белодворцевым и чувствую, что главное, пожалуй, было в том, что он сумел показать мне Волгу какой-то новой. За те пятеро суток, что шли мы из Саратова до Горького, он как бы укрепил меня в любви к реке. И остается только жалеть о том, что понадобилось немало лет, чтобы состоялась следующая встреча…

Дизель-электроход «Советский Союз» стоял в Горьком, выражаясь высоким стилем, под парами: через несколько часов он подойдет к пассажирскому причалу и возьмет первых туристов в рейс до Астрахани. Вахтенные матросы и проводницы наводили последний лоск: драили поручни, полировали двери и стенки в коридоре. В каюте у Андрея Ивановича хозяйничала жена, поэтому мы расположились в носовом салоне. Беседа, как всегда вначале, не клеилась. Напоминать ему о нашей встрече я не стал: вряд ли он меня помнит.

Я знал кое-что о жизни Белодворцева в эти годы. Уже десять лет отплавал Андрей Иванович капитаном дизель-электрохода «Советский Союз». Два ордена Ленина украсили его грудь. Стал капитаном трехпалубного судна «Г. В. Плеханов» сын Борис. Второй сын, Александр, работает заместителем начальника Волго-Донского пароходства. Дочь Нина успешно трудится в конструкторском бюро «Вымпел».

Неожиданно вспоминаю, что за эти годы у нас с Андреем Ивановичем была еще одна встреча, в июне 1960 года. Сормовичи в ту пору построили «Метеор» — судно на подводных крыльях. Один из создателей этого судна, советский инженер Николай Алексеевич Зайцев со своими товарищами отправился на нем из Горького в Москву. В числе пассажиров был и я.

Обычные суда тратят на этот путь около трех суток. «Метеор» должен был успеть в Москву за тринадцать часов. Впереди нас шел в столицу дизель-электроход «Советский Союз», ушедший из Горького на сутки раньше. К девяти часам вечера мы нагнали дизель-электроход.

— Обрати внимание на нашего капитана, — сказал мне Зайцев, находящийся в рубке «Метеора». — Видишь, как ликует? А знаешь почему? На «Советском Союзе» у нашего Евгения дядя служит капитаном.

И тут я вспомнил, что действительно фамилия у нашего капитана тоже Белодворцев. И еще мне подумалось, что в этой мимолетной встрече есть нечто большее, чем случайность. Может, это закономерность ускорения темпа нынешней жизни Большой Волги и ее людей.

Я напомнил Андрею Ивановичу об этой «встрече». Он ответил, что такой эпизод и впрямь был, но он не успел даже выйти из каюты, чтобы полюбоваться «Метеором», — так быстро пронесся крылатый корабль мимо дизель-электрохода.

— И то, — Андрей Иванович вздохнул, — наш идет двадцать семь километров в час, а «Метеор» почти семьдесят… Не хотелось ли мне командовать таким судном? Нет уж, как говорится, каждому свое. Я ведь еще помню время, когда в учебниках утверждали, будто гребные винты на реке дают настолько малый коэффициент полезного действия, что не могут конкурировать с гребными колесами.

Заметив, видимо, мою недоверчивую усмешку, он спросил:

— Не верите? У меня такие книги хранятся, специально держу… Большие специалисты были в 20-е годы — профессора Близняк, Акулов, Орлов, но и они боялись загадывать, какой наша Волга будет. О чисто пассажирских судах даже и не упоминали. Это уж потом профессор Керичев такой проект сделал, по которому и наше судно построили. Знавал я Керичева… Сейчас под его именем сухогрузный теплоход ходит. Как увижу, непременно профессора вспоминаю. Смелой мысли был человек, далеко вперед смотрел.

Я смотрю на капитана и думаю: больше полувека отдал человек реке. Перевез десятки тысяч людей, целые горы грузов. Если подсчитать, проплыл столько, что это составит более пятидесяти кругосветных путешествий. Но, несмотря на возраст, Андрей Иванович по-прежнему энергичен, собран. Его мысли по-прежнему о Волге, о ее людях…