Юрий Иванов - Атлантический рейс

Качка. Голова тяжелая, лоб потный, настроение отвратительное. Пять суток почти непрерывной болтанки. А впереди еще Бискай. Пропустит он или нет?

– Сочинил стихи, – сообщает мне Жаров. – Слушай:

Дальше пока не придумал, но концовка будет: «своею собственной судьбой»... Ничего?

– Превосходно... Только про умывальник как-нибудь так... повыразительнее, – говорю я и закрываю глаза.

Ох, уж этот мерзкий умывальник! Когда судно кренится, он хлюпает, бормочет и чавкает, как десяток голодных свиней. А тут еще машина – один из вспомогательных двигателей судна – расположена как раз под нашей каютой. Она без устали грохочет и стучит.

Солнечный зайчик заглянул в каюту. Он весело прыгает с книжной полки на потолок, с потолка на прищуренные глаза девушки, по имени Герда, потом скользит по дивану, столику, по нашим осунувшимся лицам. В иллюминатор доносятся голоса волн, они лижут толстое стекло своими солеными языками и плюются сгустками пузырчатой пены.

Мне тяжело. В море первые несколько дней меня всегда мучает морская болезнь.

– Ну, как английский, подвигается? – спрашивает Жаров, соскакивает с койки и, сев напротив меня на диванчике, начинает декламировать:

Жаров может целый день говорить стихами.

– Это хуже, – замечаю я, – про умывальник было лучше.

– Чудак! – с досадой говорит Виктор и достает сигареты. – Это ведь Блок.

Несколько минут мы курим, молча прислушиваясь к шуму ветра и плеску волн. Мне неприятно, что я плохо знаю Блока, и поэтому настроение становится еще хуже. А Виктор достает какую-то книгу по ихтиологии и углубляется в чтение. Ему хорошо, он почти не замечает качки – вернее, замечает, но легко ее переносит: ведь это уже его третий дальний рейс. В этих рейсах через штормы, туманы и ураганы пробивались к цели теплоходы, на которых плавал старший научный сотрудник Балтийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии Виктор Леонтьевич Жаров, для меня – просто Виктор. В составе научных групп он занимался изучением биологии различных морских рыб, отыскивая новые промысловые районы для советского рыболовного флота. Многие порты Африки и Южной Америки посетил он во время этих экспедиций.

Мы познакомились с ним в феврале 1960 года в Калининградском порту. Многие пришли тогда встречать «Орехово» и «Оскол» – первую тунцеловную экспедицию в экваториальную Атлантику. Был зверский холод, редкий в этих краях. Подняв воротники шуб, завязав на подбородках тесемки шапок, мы с нетерпением вглядывались в синеватую дымку канала. Кто-то крикнул:

– Идут!

Да, идут: расталкивая острыми форштевнями льдины, к пирсу осторожно двигались два покрытых льдом теплохода. От их поцарапанных, помятых в штормах и бурях двухсотдневного похода бортов повеяло на нас теплым ветром романтики и приключений. На палубе толпились смуглые, ярко, не по сезону одетые люди. В их глазах еще сверкало тропическое солнце и отражались блики далеких теплых морей.

В каютах теплоходов висели на стенах зеленые и красные морские раки – лангусты, высушенные крабы, связки кокосовых орехов и открытки с видами пальмовых лесов, пустынь, скалистых плоскогорий с кактусами на первом плане и верблюдами – на втором. Тогда тунцеловы привезли богатейшую коллекцию обитателей Атлантического океана: множество диковинных рыб, раков, крабов, водорослей, различных моллюсков. Эта коллекция послужила основой для создания в нашем институте музея.

Мы подружились с Виктором, но вскоре пришлось расстаться: я отправился в тропики на поиск сардины, а когда через полгода вернулся, Жаров уже работал где-то у берегов Бразилии...

В конце прошлого года мы снова встречали Жарова, теперь уж из второй тунцеловной экспедиции. Перед приходом его судна в порт я получил от него радиограмму: «Встречай, везу тебе интересную рыбку. Виктор». Поэтому, отправляясь встречать друга в порт, я положил в карман сетку-авоську, чтобы принести обещанную рыбку в музей. В порту оживленно. Десятки кранов протягивают к теплоходам свои стальные руки. Одни суда разгружаются после рейсов к берегам Канады, Исландии, Фарерских островов, Африки, другие нагружаются – им предстоит далекий, трудный рейс.

Вот и «Остров». Около него суетятся матросы и грузчики: идет разгрузка. Свежемороженых тунцов, парусников, громадных акул переправляют из трюмов прямо на холодильник. Тут же и Виктор хлопочет около экспедиционных грузов.