Юрий Иванов - Рейс туда и обратно

Колыхалось над океаном, танкером небо. Бритвенно чиркнув, упала звезда. Может, спутник прекратил свое существование? Или сгорел не выполнивший ответственного задания Великого Командора, низвергнутый с какой-то из дальних планет в плотные слои атмосферы неудачник-инопланетянин?

………………………………………

«Танюшка, привет! Пишу тебе коротенькое письмо. Деньги, которые я тебе направил, полторы тысячи, это вам с Юриком на «обзаведение» от всего экипажа. Так что не вздумай их отправлять назад, ясно, что у тебя есть все, но не обижай моряков, поняла? Отвечаю на некоторые твои вопросы. Мы снова собираемся в рейс. В южные широты. Капитан в больнице, головные боли его совсем замучили. За рейс в управлении мы отчитались хорошо, задание-то выполнили, но я получил выговорешник за то, что разрешил доктору пересаживаться на траулер при восьми баллах; за то, что вторично за дураком Тимохой заходил, рискуя экипажем шлюпки, на остров Святого Павла и еще за многое другое. Огуреев получил награду и на отчете красовался с оловянным бразильским орденом величиной с блюдечко. Жора ждет писем. Вот и все, милая наша Танюшка. Приветы тебе передаю от всех-всех, и Юре, малышу, конечно, тоже. Да, не говорил ли Юрик что-нибудь про Черную птицу? Н. Русов».

«...спасибо вам за все-все. Такое счастье, знать, что есть люди, которые о тебе помнят. Вы спрашиваете, как мы живем с Юриком? Живем хорошо. Мирно. И родители нас приняли хорошо. Жаль только, что в загсе нас не регистрируют, понимаете? Вот, говорят, когда Юрик вылечится, тогда и приходите. Мы с ним много разговариваем, он когда-то учился на географическом факультете, изучал языки. И еще мы путешествуем. По ночам. Где мы только не побывали с ним. То в Африке, то в Америке, то на европейских курортах. В общем во всех тех местах, где день, когда у нас ночь. Может, и я уже «того», а?.. Но вот странно. Одной ночью мы с Юрой были на коралловом острове. Купались, загорали, бегали. Утром проснулась, а на простыне песчинки белые, коралловые. Вот такие дела, дорогой Николай Владимирович, но уж что тут поделаешь? Татьяна».

«Коля, здравствуй. В море не ходи: Черная Птица уже вернулась в океан и поджидает тебя в Бискайском заливе, ты понял? Потеряешь голову, Коля, плюнь на соленую воду, останься на Суше, погляди сколько тут цветов. Юрик».

………………………………………

Солнце. Синее, бескрайнее небо. Теплый ветер, как рыбина в волнах, ныряет в пышных кронах тополей. Весна! Звенит, несется по улице трамвай. С восторженными криками бегут ребятишки, может, с последнего в этом году урока. «Проплавал всю зиму и вот я дома, — думает Русов, крепко сжимая ладонь идущей рядом Нины. — Я п о к а дома... Что делать? Как быть? Как жить? Я пока дома... Что находим мы в океане, что теряем на суше?»

Он покосился на Нину. Да, все так оно и было, как он и предполагал — такая родная и такая чужая идет рядом с ним женщина. Новая прическа, которая ей очень идет, что-то новое в лице, во взгляде. Новая кофточка, связанная своими руками, новая юбка... Как волны колышется и всплескивает вокруг ее стройных ног. Улыбаясь, Нина глядит в его лицо, приподнимает брови: что-то случилось? Ветер набрасывает прядки волос на ее сияющие от счастья, влюбленные глаза. «Милая моя, как мне хорошо с тобой... — думает Русов. — Да-да, очень мне хорошо с тобой». Он будто убеждает себя в чем-то, а сам видит океан с высоты птичьего полета, черные скалы острова внизу, дом на берегу пустынной бухты, распахнутые створки окна, из которого выглядывает женщина с зелеными глазами и черной гривой волос, раскинувшихся по открытым плечам. Нет-нет, это не у женщины, выглянувшей из окна дома на острове Кергелен, были черные волосы и зеленые глаза, это не Гемма, а... А где Гемма? Что с ней? Неужели уже кружит над волнами океана длиннокрылой, черной птицей? Кричит по ночам над палубами спешащих на юг и север судов тоскливым призывным голосом? Фу, черт... О чем он? «Люблю тебя, Нинка, люблю, милая, как мне хорошо с тобой, как хорошо, что ты идешь рядом. А океан, а... Может, действительно плюнуть на все, завязать с океаном навсегда? Что стоит соленая вода всех-всех морей и океанов земного шара по сравнению с этой женщиной?»

— Ну что, капитан, помалкиваешь? Все не можешь прийти в себя от нового назначения? — говорит Нина. — Ведь всю жизнь мечтал: капитан!

— Что? Ах да. Жаль Горина: менингит. Я разговаривал с врачом в больнице, тот удивляется. Как только Михаил Петрович мог переносить такие чудовищные головные боли?