Франц Гофман - Морской разбойник. Морские разбойники

— Впрочем, один я предпочитаю всем другим.

— Могу спросить какой?

Капитан держал в руке флаг, но не спешил его развернуть.

Не говоря ни слова, он опять устремил взгляд на Вильдера, как — бы снова пробуя проникнуть в глубину его мыслей и составить себе о нем твердое суждение.

Наконец он сделал быстрое движение и развернул флаг.

— Вот! — коротко сказал он.

Темное красное поле без рамок, без всяких украшений. Вильдер немного отступил шаг назад.

— Этот цвет Морских Разбойников! — произнес он вполголоса, в смущении.

— Не многих, но только одного, — возразил капитан — и я предпочитаю этот флаг другим с мертвыми головами на черном фоне и прочими детскими ужасами. Когда этот флаг развевается на главной мачте моего корабля, мы говорим ясным языком, понятным без всяких аллегорий.

До сих пор во время разговора с молодым человеком в чертах лица капитана все время можно было уловить выражение скрытой иронии, но теперь он скорее с гордостью продолжал:

— Итак, пора нам выставить наш флаг, — надо ли мне еще пояснять вам, кто я такой.

— Мне кажется это лишнее, — возразил Вильдер. Если я правильно понял все, что я здесь вижу и слышу, то я, конечно, угадываю, что нахожусь перед…

— Морским Разбойником! — докончил тот. — Почему, вы стеснялись меня назвать; Я думаю такому человеку, как вы, даже "Ужас Морей" не может внушать страх.

Итак, вы знаете, с кем говорите, и я надеюсь, что этот час будет началом прочной и продолжительной дружбы между нами.

Я неохотно бываю с кем-нибудь откровенен, но с первой минуты, как увидел вас, я почувствовал к вам удивительное влечение.

Итак, милости просим, я рад вас видеть здесь.

Казалось, Вильдер должен был только радоваться всему, что случилось. По-видимому, он был ближе к цели, чем мог надеяться. Его главнейшей задачей было приобрести доверие врага, и вот этот последний сам шел ему навстречу.

Тем не менее Вильдер был не совсем доволен и чувствовал тайное смущение.

На него нахлынул целый поток неожиданных впечатлений. Это открытое обращение к нему, эта откровенность гордого и одинокого человека совершенно его обезоруживали, и в эту минуту он готов был отказаться вовсе от исполнения своих намерений. Но в то же время он говорил себе, что должен заставить себя забыть о личных симпатиях, так как дело шло о флаге других.

Вправе ли он отказаться от своего решения уничтожить грозную опасность и оказать этим необходимую услугу людям? Эти размышления вернули ему прежнюю решимость и хладнокровие. Не выдавая ничем своих колебаний, он ответил собеседнику:

— В таком случае и я могу откровенно сказать, что мне нравится ваш корабль и что с этой минуты я в вашем распоряжении. Вы можете указать мне место на корабле, где я могу быть, по вашему мнению, полезнее всего.

— Я вам сказал, что недавно лишился старшего офицера. Вы можете занять его место, а в случае, если меня постигнет смерть, вы будете моим преемником. Надеюсь, вы против этого ничего не будете иметь.

И, как будто вспомнив что-то, он продолжал:

— Вам, может быть, покажется странным такое доверие с моей стороны, несмотря на короткое знакомство. Да, оно, возможно, в самом деле странное, если не принять во внимание, что я должен спешить.

Такого рода ответственные места не могут долго оставаться свободными. На таком крейсере, как мой, необходимо всегда поддерживать строгую дисциплину. Впрочем…

Его взгляд остановился на лице молодого человека, и он продолжал:

— Мне кажется, я довольно хорошо умею распознавать людей и не сомневаюсь, что доверие к вам — самый верный путь к тому, чтобы заслужить вашу преданность.

— Да, вы правы, — произнес Вильдер, не глядя на него. — Итак, наш договор заключен. А теперь позвольте мне вернуться на берег. Мне надо устроить мои дела, а завтра я к вашим услугам.

Капитан взглянул на него с удивлением.

— Вы хотите на берег? Оставить судно? Мои офицеры в это время никогда не оставляют корабль, а вы сами только что сказали, что наш договор заключен.

— Но мое имя еще не внесено в корабельный список, — ответил Вильдер гордым и вызывающим тоном. — Если вы думаете поставить меня в рабскую зависимость, если вы хотите мешать всякому моему свободному движению, в таком случае придется считать наши условия недействительными.

Морской Разбойник снова бросил на него быстрый взгляд.

— Я удивляюсь вашему мужеству больше, чем вашей осторожности. Но, сударь, вы должны знать, что будете иметь во мне ревнивого друга, которому всякая разлука, даже короткая, в тягость. К тому же у вас будет мало поводов оставлять корабль. Едва ли у вас возникнут такие желания, которые нельзя было бы тут же удовлетворить.