Василий Головнин - В плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах

За три года службы в действующем флоте Головнин плавал под флагами адмиралов Нельсона, Корнвалиса, Коллингвуда и участвовал в боевых действиях против Тулона и Кадикса.

Капитан фрегата «Фисгард», на котором некоторое время служил Головнин, высоко оценил храбрость русского моряка. После одного ночного абордажного боя он записал о Головнине: «Дрался с необыкновенной отвагой и был так счастлив, что остался невредим».

В 1806 году Головнин вернулся в Россию окольным путем – через Швецию и Финляндию.

Морской министр познакомился с запиской Головнина об английском флоте, а затем и с его сводом «военных морских сигналов для дневного и ночного времени». Этим сводом флот наш пользовался потом четверть века.

В том же году возвратились в Кронштадт, завершив первое русское плавание вокруг света, Крузенштерн и Лисянский.

Почин был сделан. Морское министерство решило отправить в подобное же плавание еще один корабль. Командиром «кругосветного» корабля назначили Василия Михайловича Головнина. Ему поручили заняться географическими изысканиями и гидрографическими работами в Тихом океане.

На реке Свирь заканчивали постройку шлюпа, предназначенного для внутренней транспортной службы на Балтийском море. Этот шлюп и доверили Головнину. Он энергично принялся за работу. Нужно было значительно увеличить внутренние крепления и по-иному устроить трюмы. Парусами корабль оснащали уже на Охте. Затем установили пушки. Головнин принял грузы, набрал команду. В июне 1807 года он доложил, что «Диана» (так окрестили шлюп) может салютовать Кронштадту. Командир порта произвел кораблю «генеральный смотр», удостоверился в его готовности к дальнему вояжу и пожелал морякам счастливого плавания.

25 июля шлюп вступил под паруса. Началось путешествие, столь подробно описанное самим Головниным, что нам остается лишь кратко упомянуть о нем.

Пока «Диана» шла в Англию, в Европе распространились слухи о франко-русском союзе.

В октябре 1806 года Наполеон подписал декрет о континентальной блокаде. Отныне ни один корабль не смел пристать к английским берегам. Континентальная блокада должна была задушить Англию.

Сокрушив Пруссию, французы подошли к границам России. Но военные действия внезапно прекратились. На реке Неман, близ города Тильзит, июньским днем 1807 года состоялось свидание Александра I и Наполеона. Они разговаривали без свидетелей. В июле Россия подписала мир с Францией. Секретным условием его было обязательство России вступить в континентальную блокаду. Осенью русский посол выехал из Лондона. Правительство Александра I опубликовало «декларацию о разрыве между Россией и Англией».

В Портсмуте Головнину пришлось долго убеждать англичан, что путешествуют русские только с научной целью. Наконец, ему выдали разрешение на дальнейшее плавание.

Однако в апреле 1808 года, когда шлюп пришел на мыс Доброй Надежды, английские власти объявили его «задержанным по чрезвычайным обстоятельствам». Только портсмутский пропуск избавил «Диану» от участи обычного призового судна.

Началась долгая переписка губернатора капской колонии с лондонским кабинетом: как быть с русским кораблем?

Русский корабль тем временем втянули в глубь залива, поставили под пушки английского флагмана, окружили многими судами. Хуже всего было то, что хозяева отказывали невольным своим гостям в продовольствии.

Прошли восемь долгих месяцев. Прибылии депеши из Англии. О «Диане» в них не было никакого упоминания.

Минуло еще несколько месяцев. Положение становилось отчаянным. Головнин решился на побег. Это был очень смелый и очень рискованный план: вырваться из лабиринта вражеских судов-сторожей и пуститься в океанское плавание с почти пустыми трюмами. Успех дела зависел от решительности и хладнокровия командира, от храбрости и дружной работы экипажа. Капитан и команда оказались достойными друг друга. Вот как описывает сам Головнин уход «Дианы»:

«Наконец, 19 мая (1809 года. – Ред.) сделался крепкий ветер. На вице-адмиральском корабле паруса не были привязаны, а другие военные суда, силою превосходящие «Диану», не были готовы итти в море. По сигналам с гор, мы знали, что видны два больших судна, лавирующих в заливе, которые могли быть военные и, может быть, фрегаты, но им невозможно было приблизиться к выходу раньше ночи. Так как положение наше оправдывало всякий риск, то, приготовясь к походу и в сумерках привязав штормовые стаксели, в половине седьмого часа вечера, при нашедшем сильном шквале с дождем и пасмурностью, я велел отрубить канаты и пошел под штормовыми стакселями в путь.