Василий Головнин - В плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах

Японцы чиновников вяжут веревкой около поясницы, а руки привязывают по кистям против самых пахов, так чтобы нельзя было одной рукой коснуться до другой. Простым людям связывают руки назад, так, как мы были связаны в Кунасири.

Тюремный надзиратель в Японии равняется званием с солдатом императорской службы; он имеет право носить саблю и кинжал. Сверх сей должности, он и палач: казнит и наказывает преступников. Японцы с ним разговаривают и шутят, но вместе есть не станут и табаку в одном месте с ним не курят; даже гнушаются раскурить трубку на том огне, на котором он ее раскуривал.

Она была в длину шесть шагов, а в ширину пять; вышины же имела футов десять.

Лучшая потому, что проходило в нее более света и свежего воздуха, а притом из нее можно было видеть разные наружные предметы; от меня же ничего не было видно.

Однакож после Кизиски, увидев эту косынку случайно и узнав, откуда он ее получил, взял у него и представил начальникам своим, которые и велели хранить ее с прочим нашим платьем.

Сначала мы думали, что он опять будет при нас, но узнали, что ему велено было только показать мальчикам, как с нами обходиться, и выучить их русским названиям необходимых для нас вещей; хотя это и не нужно было, ибо мы могли уже выразить свои надобности и на японском языке.

Я и Хлебников, не съедая своей порции каши, посылали остаток матросам; работники наши охотно относили ее к ним, пока не приметил того Кизиски; тогда бездельник тотчас запретил им это делать.

В числе многих было следующее. В Кунасири между прочими моими вещами японцы взяли у меня записную карманную книжку. Спустя много времени после того, вспомнил я, что в книжке моей, по некоторому случаю, были записаны имена Давыдова и Хвостова. Я тотчас о сем обстоятельстве объявил Муру и Хлебникову и просил их совета, что нам сказать, когда японцы разберут содержание дела и станут нас спрашивать. Тогда еще мы и Мур помышляли и действовали одной душой и одним сердцем. Теперь же он открыл японцам, что имена помянутых офицеров стоят в моей книжке, перевел им содержание дела и сказал, что они некогда были моими друзьями. Об этом открыл мне Теске, объявив притом, чтобы я не беспокоился. Дурных следствий от сего не произойдет, ибо, по его словам, Мур открыл о сем деле японцам без всякой нужды; да и действительно, они ни слова у нас не спросили по сему обстоятельству.

Преступление его состояло в том, что в общих, или, по нашему сказать, торговых, банях он оставлял свое худенькое платье, а брал другое, понаряднее, будто бы ошибкой. При нас водили его несколько раз в суд со связанными руками. Наконец, в один день дали ему двадцать пять ударов, а через три дня еще двадцать пять; но чем секли, мы не видели, а слушали удары и что он громко кричал. Приводили его в тюрьму с обнаженной спиной, которая была в крови. Работники плевали на спину и растирали слюну, тем и лечили его. Потом, когда спина поджила, на руки выше локтей положили клеймы, означающие, что он был наказан, где и когда, и отправили на Курильские острова.

Японцы не могут называться гонителями чужих вер; доказательством тому служат различные секты, в их собственном государстве исповедуемые, и поклонение курильцев; но они не терпят христианской религии, ибо католические священники, под разными предлогами жившие в Японии и пользовавшиеся всею возможною свободою, начали проповедовать христианскую веру, успели многих обратить и произвели самую ужасную междоусобную войну. И потому теперь, по изгнании и совершенном истреблении христиан, на вывешенных в публичных местах, на площадях и в улицах каменных досках в числе иссеченных на них законов первым пунктом стоит: кто уличит человека, исповедующего христианскую веру, тот получит в награждение 500 серебряных монет. Также есть у них закон, чтобы господа не прежде нанимали слуг, как получив от них письменное объявление, что они не христиане. Сверх того, в городе Нагасаки, где христианство в прежние времена более всего распространилось, сделана лестница, состоящая из нескольких ступеней, на коих положена утварь католической церкви. По сей лестнице в каждый новый год японского календаря все жители города Нагасаки должны пройти в знак того, что они не христиане. Переводчики наши уверяли нас, будто некоторые христиане, там живущие, делают то же из корыстолюбия. Но чему дивиться – разве в Европе не то же самое случается ежедневно? Ложная присяга не есть ли попирание ногами христианской религии?