Владимир Коваленко: Боевые паруса. На абордаж!

Хотя… Осененный, догадался – кроме отчетов, существуют частные письма. И газеты. А какой газетчик откажется от сенсационного материала?

Через полгода эту бумагу король Карл даже читать не станет. Не до того. Зато газетная шумиха сильно повредит парламенту. В результате вместо очередного ограничения его, королевских, прав, достопочтенные члены палаты представителей зачтут губернаторский отчет с далекого Барбадоса. Потратят день на прения. И еще один – на гневные речи в адрес явившегося на слушания испанского посла. Будут требовать наказать гнусного пирата и угрожать ограничить испанскую торговлю в английских водах. Но посол спокойно ответит, что галеона с таким наименованием в списках испанского флота не значится. Как и такого адмирала. В испанском флоте вообще нет женщин-адмиралов. Последняя случилась лет восемьдесят назад. Уже и в отставку вышла, и умерла. Могилу можно посмотреть на кладбище в Лиме. Если достопочтенные представители желают проверить, испанское правительство готово выдать паспорта.

Что же до действий канонерки «Ковадонга», испанское правительство готово провести подробнейшее расследование…

Посол отобьется. А после заседания, исполненный приятной усталости, за бокалом сладкого вина, только и напоминающего о солнечной родине, Гранаде, в сем слякотном краю, поделится с секретарем малой радостью:

– Вот уж не ждал, что на сей раз роли поменяются… Вот было бы занятно, если б Его Величество уподобился их Елизавете и отметил эту де Тахо рыцарским званием! Но наша нынешняя политика, увы, гораздо более осторожна. Пусть осмотрительность и вызвана необходимостью, все равно немного печально. Прошлый министр, граф-герцог, с каждым львом задирался, нынешний – уступает любой шавке.

Один из слуг передаст разговор в щедрые руки. Прочитав очередной доклад агента, лучший генерал парламента поиграет желваками и велит призвать «настырного голландца». Того, что еще вчера был «безумным голландцем».

– Господь послал попущение силам ада, – скажет генерал, разглядывая горящее гневом, вдохновенное праведностью лицо. Которое вчера за недомыслием счел безумным. – Но это преддверие их падения. Потому, что это знак – нам. Я покупаю вашу коробочку. Ее отвезут в Ирландию.

– Я готов передать коробку бесплатно. Я враг врагов истинной веры.

– Отлично, тогда тысячу фунтов вы получите в качестве награды. Вы заслужили ее верой и упорством, мистер Беннингс. Столько отказов…

– Я знал, что я прав.

– Теперь мы знаем это оба. – Генерал Кромвель приоткроет коробочку. Полюбуется, как по щедрой подстилке из картофельных листьев ползают раскрашенные продольными желтыми и черными полосками жучки. И стремительно поедают подстилку. Так, как несколько месяцев назад истребили множество картофельных полей в Голландии. Странное дело, но картофель словно следует за войной – на деле оттого, что уничтожить урожай куда трудней, чем у любого хлеба. Было трудней. Теперь появилось подспорье.

– Они хорошо плодятся, ваше превосходительство. Что до Англии, моря им не преодолеть.

– Отлично. Даже если и преодолеют, у нас картофель почти не сажают.

Ирландцы подняли мятеж, разнесли лучшую нашу колонию, пиратствуют под католическими флагами? Голландцы несговорчивы и никак не поймут, что им следует присоединиться к Англии для их же блага? Испанский колосс зашевелился, сбросив путы одной из стягивавших его руки войн? Что ж, в Лейстнере, Зеландии и Астурии зреет немало клубней. И если у врагов прибавится забот – Англия от этого только выиграет.

Сэр Оливер улыбнется, разглядывая нового союзника, окрашенного в цвета имперского флага. Кто теперь скажет, что Бог-ревнитель не ценит иронию?

Королю Филиппу историю из карибских морей перескажут, как забавный анекдот, под Леридой, между залпами брешь-батареи. Его Величество изволят ненадолго оторвать взгляд от разваленной куртины. Увы, улыбка короля так и не осветит осадный лагерь. Впрочем, после смерти сына он не улыбнется ни разу. Вместо этого король ненадолго задумается.

– Я говорил о новой свадьбе? Ну нет, после Изабеллы иной королевы мне не нужно. Если безвестная дворянка управилась с боевым кораблем, и как нельзя лучше, то отчего бы моей дочери Марии-Терезии не управиться со всей Испанией?

Итак, король принял важное решение, которое нынче стало модно оспаривать. Мол, если бы Филипп Четвертый женился во второй раз, да сделал наследника, да не одного. Имея впереди двадцать пять лет жизни, он мог успеть воспитать себе смену. Молодца не хуже Балтасара Карлоса, дона Хуана Австрийского или кардинал-инфанта Фернандо. Я же вспомню старую поговорку: «Узнаешь, болея, кто любит сильнее». Королева Изабелла своей мудростью, мужеством и верностью охваченному огнем государству тысячу раз заслужила право остаться матерью правящей королевы – и новой Испании.