Анатоль Имерманис - «Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается

— Да сидите же вы спокойно! — прикрикнул Дикрозис на Швика.

Увидав появившийся из-за поворота корпус корабля, Швик от возбуждения вскочил на ноги и едва не опрокинул лодку.

— Как могу я оставаться спокойным, когда вижу приближение моей последней надежды!

Пошатнувшись, он ухватился за Дикрозиса и плюхнулся на банку рядом с ним. Положение Швика и в самом деле, можно сказать, безнадежное. Жители Криспорта хоть и жаловались постоянно на трудные времена, однако умирали в совершенно неудовлетворительном количестве. В ужасе перед грозящим ему крахом, он мечтал о великой катастрофе, которая позволила бы сразу пустить в дело все запасы его продукции. Наводнение в Бергхольме было для Швика прямо-таки манной небесной. В надежде на то, что местные погребальные конторы своевременно не подготовились к такому непредвиденному случаю и охотно приобретут дефицитный товар, Швик сгоряча зафрахтовал два парохода и нагрузил их гробами. И вот как гром среди ясного неба разразилась эта проклятая забастовка, которую Швик считал результатом интриг консула Фрексы. Известие о том, что команда русского корабля располагает собственным лоцманом, который сможет вывести суда из Криспорта, заставило бы Швика не то что выехать на моторной лодке, но пуститься вплавь навстречу своим спасителям.

Едва лодка успела пришвартоваться к борту «Советской Латвии», как Швик, поймавший конец штормтрапа, оттолкнул Дикрозиса и с проворством обезьяны вскарабкался на палубу. Не обращая внимания на усмешки моряков, вызванные его черным пасторским нарядом, он сходу задал вопрос на ломаном английском языке:

— Где ваш лоцман?

И вот Швик уже стоит перед вторым штурманом. Его трость почти касается носа Тайминя.

— Вы лоцман? О! Вы ведете корабль? О! — Не давая Тайминю ответить, он протягивает свою визитную карточку. — Швик! Погребение оптом и в розницу — Швик! Всегда к вашим услугам!

— Надеюсь, обойдемся без ваших услуг. — Тайминь не в силах сдержать улыбку — так смешон этот забавный человечек, взволнованно размахивающий своей тростью. — Или вы полагаете, что живым нам в Криспорт не прийти?

— О! Вы неправильно меня поняли! Совсем наоборот! Такого великолепного лоцмана я еще не встречал на своем веку! Я охотно вверил бы вам не только будущее своей фирмы, но и свою жизнь. Но сейчас речь не обо мне, а о других, о несчастных бергхольмцах… Наводнение! Голод! Эпидемии! Я погрузил два парохода, чтобы оказать им помощь. Выведите их из Криспорта, и господь вознаградит вас за это. Я хорошо заплачу. И поговорю с капитаном, не сомневаюсь, что он поймет меня.

— Зато я вас что-то никак не пойму… Вы хотите доставить потерпевшим от наводнения продовольствие?

— О нет! Вы опять неправильно меня поняли. Совсем наоборот! Два парохода первостатейного товара! И нет никакой возможности вывезти гробы из порта! Сжальтесь над людьми, которые не могут быть преданы земле по христианскому обычаю! Дайте им возможность предстать перед богом так, как это надлежит верующим, и вы будете вознаграждены! — Швик лезет в карман за чековой книжкой.

— У вас есть свои лоцманы. Обратитесь к их христианской совести. Или они стали безбожниками?

— О! Да разве вы не знаете? — Трость в трясущихся от волнения руках Швика выделывает такие пируэты, что Чайкин едва успевает отстранить лицо. — Хуже того! Они только что объявили забастовку. Нашли время! Такие возможности! Теперь все зависит от вас! Если не сжалитесь, буду вынужден…

— Забастовку? — почти одновременно восклицают Чайкин и Тайминь.

— А отчего же администрация порта ничего нам не сообщила? — спрашивает ошеломленный Тайминь.

— Могу пояснить. — В штурманской рубке появляется Дикрозис. — Но сперва попрошу о небольшом интервью. Наших читателей интересует.

— Кто вы такой?

— Постойте же! — Швик в отчаянии потрясает тростью. — Не перебивайте! Вопрос жизни и смерти! Дайте мне поговорить с господином лоцманом…

— Господин Швик, вы понапрасну тратите время. Это советское судно. — Дикрозису ясно, что Швик не даст ему рта раскрыть. — У них все решают высшие инстанции, в данном случае капитан… Рекомендую…

Дикрозис так и не успевает договорить, потому что в следующий миг Швик пулей вылетает из рубки.

— Теперь можем познакомиться. Я редактор газеты «Курьер Криспорта». — Все это время Дикрозис говорил по-английски. Вдруг, после того как он вгляделся в лицо Тайминя пристальней, у него вырвалось по-латышски: — Черт подери, вот это номер!