Коре Холт - Морской герой

Потом заглядывает под полог вторых носилок, где сидит барон фон Стерсен.

— Сейчас отправимся к королю, — говорит он. — Но вы не волнуйтесь, господин барон, сегодня вас не обезглавят. Пока до этого дойдет, может истечь не одна неделя. Не знаю, много ли вам радости от такой отсрочки.

Однажды был уже случай, когда командор вознамерился проникнуть незваным гостем к его величеству во дворец Росенборг. В тот раз он попытался уговорить камергеров из королевской свиты, чтобы его допустили прислуживать за столом, когда будет подан завтрак его величеству. И тотчас получил отказ. Воспоминание об этом наполняет горечью душу Грозы Каттегата. Он обливается потом, сидя в носилках, день выдался жаркий, и пудра, которой камердинер Кольд осторожно посыпал его лицо по тому же способу, какой применяют при дворе — вдохни и подуй, вдохни и подуй, — уже начала таять и стекает на губы. Немного легче становится, лишь когда носильщики сворачивают под сень больших каштанов, окаймляющих дворцовую аллею.

Вот и первый караульный своим ружьем преграждает путь командору и обоим носилкам. Гроза Каттегата выскакивает, хватает солдата за ворот и громовым голосом приказывает ему немедля вызвать своего офицера, а не то его отведут к его величеству и король прикажет его казнить. Прибегает офицер. Турденшолд плохо видит от натекшей на веки пудры. Резким движением протирает глаза, поворачивается к офицеру — озадаченному юнцу с ярко-красными прыщами на лице. Командор наполовину выдернул шпагу из ножен.

— Это лейб-медик его величества! — кричит он, показывая на фон Стерсена, который как раз высунул голову из-за полога. — К вашему сведению…

Командор подходит к офицеру вплотную и продолжает вполголоса:

— Сегодня на рассвете у одной из приятельниц его величества случилось несварение желудка, закупорился проход, коему надлежит быть свободным для плавания. Ей срочно нужно поставить клистир. Мне приказано без промедления доставить во дворец врача.

Он бодро отодвигает в сторону офицера, делает знак своим людям, и носильщики припускаются бежать. Первые двое — легко, потому что командор бежит рядом, подгоняя их, вторые двое — на подкашивающихся ногах, потому что, как ни худ фон Стерсен, а все-таки вес в нем есть. Следом бегут четверо матросов с «Белого Орла», держа в руках абордажные багры.

Первое препятствие взято штурмом. Командор велит своим людям перейти на обычный шаг. Напускает на себя предельно надменный вид, отстраняет рукой какого-то ошеломленного слугу и приказывает носильщикам поставить носилки на землю, в парке поблизости от королевского подъезда.

Однако он явился слишком рано. Сегодня его величеству угодно приступить к завтраку ближе к вечеру, чем обычно. Турденшолд одаряет монетами пробегающих мимо камеристок-вертихвосток и от них узнает причину задержки. Вчера его величество получил замечательный дар от российского царя. Шесть милых штучек того же пола, что ее величество королева. У пяти из них кожа белее кобыльего молока, а шестая — такая же черная, как копоть в кафельной печи трактира «Сердитый петух». Приступив к осмотру дара — перед этим все шесть особ были раздеты и выкупаны после утомительного странствия через всю Европу, — король облизнул свои королевские губы, смазанные бараньим жиром, чтобы не трескались от чрезмерной летней жары. Пока царский посланник почтительно кивал, королевский церемониймейстер одну за другой повернул кругом всех шестерых, и король указал толстоватым пальцем на темнокожую, после чего четверо слуг набросились на нее и отнесли в королевские покои.

Но если царь полагал поднять дух его величества короля Фредерика, чтобы тот воодушевился на борьбу против их общего врага, шведского короля Карла, то он просчитался. Вряд ли сегодня его величество смог бы вырвать время для обдумывания военных вопросов между завтраком и отходом ко сну. Турденшолда снедает нетерпение. Нужно спешить, если он хочет пасть на колени перед его величеством и просить его послать распоряжение казначейству, чтобы матросам Турденшолда было выплачено жалованье.

Командор коротает время, рассказывая поучительную историю своему пленнику, барону фон Стерсену, который сидит на носилках, скованный серебряными кандалами, обливаясь потом, томясь жаждой и дрожа от страха при мысли о том, что его, возможно, ждет эшафот. Известие о темнокожей приятельнице короля напомнило Турденшолду случай из той поры, когда он плавал юнгой на невольничьем судне «Христианус Квинтус».