Юрий Иванов - Острова на горизонте

На белом песке лежит большая глыба. Вся она покрыта веерами мягких оранжевых кораллов — горгонарий, среди которых желтовато светятся глубокие извивы кораллов-мозговиков. Вокруг глыбы, будто бабочки над цветущим лугом, порхают мелкие, величиной с мизинец, ярко-синие рыбки. Они резво поворачиваются, и чешуя их вспыхивает пронзительным синим пламенем. Дик становится на глыбу, подзывает меня. Стягивает маску и говорит:

— Бриллиантовые рыбки. Тут я их ловлю. Все это — мое владение. Я король кораллового рифа! — Он смеется. — Да-да, не улыбайтесь. И знаете, почему все это принадлежит именно мне?

— Почему же?

— А вы поглядите вокруг!

Осматриваюсь. До берега с полкилометра. И добрую половину этого простора занимает риф. Он беловато просматривается через воду. Когда волна прокатывается через него, из воды выскальзывают острые, как ножи, отростки кораллов. И в сторону моря метров на сто простирался риф. Я все понял и с уважением поглядел на моего отважного приятеля, нищего мальчугана, короля кораллового рифа: он завел меня в самую середину! Не выберешься теперь отсюда, разве можно разобраться в подводном лабиринте? А по верху рифа не пройти. Волны швырнут тебя на острейшие штыки-отростки, и через несколько часов ты станешь вкусным блюдом рыб и крабов. Я невольно поежился: а ну как и он заблудился?

— Вы все поняли? — торжествуя, спрашивает мальчик. — Лишь один я да отец знаем этот лабиринт. Тут мое государство, оно кормит меня, спасает от нужды… И вы еще многого не видели. Поплыли!

— Слушаюсь!

Я натягиваю на лицо маску, и мы плывем дальше. Проходы порой расширяются, и мы оказываемся на живописных подводных лужайках. Одна из них была сплошь покрыта мелкими и крупными моллюсками, известными у собирателей раковин как кассисы. Раковины этих моллюсков очень живописны: светло-оранжевые, с узкой зубовидной щелью-отверстием, в которое моллюск высовывается. Встречались нам и другие моллюски, с не менее красивыми раковинами. То были «пауки». Раковины у них покрыты многочисленными длинными отростками. Глаза разбегаются! Сколько же их тут?

Дик высовывает голову из воды и говорит:

— Если я не нахожу раковин в других местах побережья, плыву сюда. Знали бы вы, сколько раз меня выслеживали другие ныряльщики! — Мальчик смеется. — Они подглядывают с берега в бинокль. Плывут за мной… Однажды трое заблудились в коралловом лесу. Бултыхаются, кричат: «Дик! Выведи к берегу. Спаси! Мы больше не поплывем за тобой следом!»

— Выведешь меня?

— …Вывел я их. Спас. Да и вы не бойтесь, я тут с закрытыми глазами могу плавать.

— С закрытыми?

— Конечно! Знаете, я боюсь: а вдруг и с моими глазами случится то же, что и с глазами отца? Что тогда делать? Вот и тренируюсь. Закрою глаза и плыву, плыву… И выбираюсь назад.

Он ныряет. Поднимает одного моллюска, другого. Показывает мне: «Нравится?» Я киваю: «Да, очень нравится». И Дик кладет одну из раковин в свою сумку. Плывем дальше. Минуем совсем узкий проход и видим длинную полянку, испещренную полосами и множеством чьих-то следов. Кто живет тут? Дик манит меня: «Ныряйте за мной», плывет над самым дном: «Глядите!» В основаниях коралловых деревьев темнеют отверстия. Из многих торчат какие-то тонкие длинные хлыстики. Шевелящиеся хлыстики. Э, так ведь это усы! Мальчик опускается на дно, хватается за основание мощного кораллового дерева, стучит по нему рукояткой ножа, и из норы вдруг выскакивает крупный рак-лангуст. Дик ловко ловит его и сует в сумку. Потом он поймал еще одного лангуста. Вынырнул, отдышался.

— Тут живет несколько сотен лангустов, — говорит он. — Когда становится совсем туго, я добываю десяток-полтора для ресторана «Морской конек». А сегодня мы с отцом угостим лангустами вас.

А какие тут морские звезды! Я и не видывал таких. Шиповатые, золотисто-желтые, будто вылепленные из воска, они группками лежат на песке, как бы копируя звездное небо. Ну да, вот же созвездие Лебедь, а чуть подальше — Южный Крест! Созвездие морского дна…

Однако где же Дик? Я осматриваюсь. Пропал мальчик! Быстро плыву вперед, но вскоре достигаю кораллового леса, стоящего стеной, и плыву вдоль него, отыскивая прогалинку, в которой исчез Дик. А, вот она! Вплываю в узкий проход, поворот, еще один и… тупик. Поворачиваю назад, вот еще один проход. Скорее же! Может, он и не заметил, как я отстал? Заблужусь так, что и Дик не разыщет. Что было силы спешу по другой просеке, но вскоре опять вижу, что попал в тупик. Становится страшно. Выныриваю. Оглядываюсь. Пенные волны с жестким, злым шипением прокатываются через риф. Острые белые отростки, как ножи, высовываются из воды: «Попался? Тут ты и останешься навсегда…»