Рафаэль Сабатини - Черный Лебедь

Майор безропотно повиновался, хотя резкий тон капитана привел его в крайнее негодование. Неожиданный поворот событий потряс его до глубины души. Майор, которому на твердей земле храбрости было не занимать, ощутил, как у него кольнуло сердце, когда понял, что в море, в непривычных для него условиях, ему совершенно нечего делать. А присутствие мисс Присциллы удручало его еще больше. Однако в конце концов чувство ответственности за юную леди возобладало в нем. Он уже собрался проводить ее вниз, когда матрос, стоявший рядом, шепнул ему на ухо, что они пытаются уйти от злодея Тома Лича.

Очутившись снова в кают-компании, майор взглянул в иллюминатор на догонявший их пиратский корабль и, силясь подавить свое волнение, принялся успокаивать мисс Присциллу.

А в это время де Берни, потерявший всякое терпение, поднялся на палубу, чтобы спросить Брэнсома, отчего он медлит. Решительным голосом он приказал ему развернуть судно так, чтобы можно было вести прицельный огонь.

— Вы с ума сошли, ей-Богу, — ответил ему капитан. — Лич настигнет нас еще до того, как мы ляжем на прежний курс.

— И случится это по вашей милости. Из-за вашей нерасторопности у нас почти не осталось шансов. Придется вступить в бой. Нужно убрать паруса — это наш последний шанс. Ну же! Пошевеливайтесь. Ставьте руль по ветру, а потом предоставьте действовать мне.

Капитан, придя в бешенство от бесцеремонного тона де Берни, не сдержался.

— Прочь с палубы! — проорал он. — Кто здесь капитан — я или вы?

Де Берни схватил Брэнсома за руку и развернул лицом к корме:

— Взгляните-ка туда, любезнейший! Взгляните!

На пиратском корабле один из парусов то поднимался, то опускался. То был сигнал лечь в дрейф. И француз живо смекнул, что им это только на руку.

— Вот шанс, такого больше не будет, милейший! Его послало нам само небо. Надо сделать так, как будто мы их поняли. Однако нужно, чтобы они ничего не заподозрили.

Де Берни поднял руку и указал на британский флаг, развевавшийся между марсами.

— Спустите флаг и дайте полный стоп, тогда я смогу выпустить по ним залп.

Но капитан не разделял надежд француза.

— Черт возьми! — ответил он. — Чтобы они тут же пустили нас ко дну?

— Если я собью их мачты, они не смогут прицельно стрелять.

— А если нет?

— Честное слово, наше положение — хуже некуда…

Де Берни метнул в капитана жесткий, суровый взгляд, и тот, казалось, должен был вот-вот уступить. Он понимал, что это их последняя возможность и другой такой уже не будет. Словно читая его мысли, де Берни вновь подстегнул Брэнсома:

— Прикажите дать полный стоп!

— Да-да, очевидно, это единственное, что нам остается.

— Тогда поторапливайтесь!

Оставив его, де Берни со всех ног бросился на нижнюю палубу.

В тот самый миг, когда он спускался по трапу, Том Лич не вытерпел и дал залп картечью по мачтам «Кентавра», как бы напоминая капитану, что ему следует лечь в дрейф. Обломки двух реев, увлекая за собой снасти, рухнули прямо на палубу.

Услышав грохот, де Берни понял, в чем дело. Однако это нисколько его не устрашило. Предупреждение, посланное пиратами, должно было лишний раз подстегнуть капитана. И он крикнул комендорам приготовиться. Вырвав у одного из них фитиль, он встал на колени у пушки и стал ждать, когда «Кентавр» сделает поворот.

В это время он услышал еще один залп и ощутил, как от удара вздрогнула корма «Кентавра». В ту же секунду его с силой швырнуло на переборку — «Кентавр» резко развернулся.

Де Берни поднялся на ноги, и на какое-то мгновение в нем снова затеплилась надежда. Получив пробоину, «Кентавр» медленно поворачивался. Но француз тщетно пытался разглядеть корабль-преследователь: перед его взором простиралось бескрайнее море, и не было видно ни одного паруса. В ужасе он понял, что, когда «Кентавр» дал течь, Брэнсом неверно положил руль. Проклиная оплошность капитана, де Берни кинулся на палубу. Там он наконец увидел, что произошло. Ядро, ударом которого его сшибло с ног, к несчастью, угодило точно в баллер руля [31] Баллер руля — ось для вращения руля судна, скрепленная с пером руля. На деревянных судах называлась «рудерпис»; к нему крепились деревянные брусья, составлявшие перо руля, а к верхней части, голове руля, — румпель. . Судьба-злодейка, как видно, не удовольствовалась тем, что «Кентавр», с поврежденными мачтами, превратился в легко уязвимую мишень, ей еще было угодно лишить его и руля, сделав из него жалкую игрушку, отданную на волю ветра.