Рэймонд Чандлер - Высокое окно

– О'кей, Джек.

Я пошел к своей машине по мощенной плитами дорожке. Он глядел мне вслед, почесывая подбородок.

Я медленно ехал по улице, взглядом выискивая место, где можно было бы поставить машину, чтобы заскочить на минутку в офис перед поездкой в центр. В тридцати футах от входа в Кахуэнго-Билдинг от табачной лавки отъехал «паккард». Я тут же занял его место, заглушил мотор и вышел из машины. И только тогда заметил, что встал перед знакомым на вид автомобилем песочного цвета. Конечно, это не обязательно тот же самый. Таких тысячи. В легковушке никого не было. Никто в бурой соломенной шляпе с желтой ленточкой ошивался поблизости.

Я обошел машину и записал ее номер на обороте мятого конверта – просто так, на всякий случай. И направился к себе. Его не было ни в вестибюле, ни в коридоре наверху.

Я зашел в офис, просмотрел валявшуюся на полу почту, но ничего интересного не обнаружил. Быстренько приложился к дежурной бутылке и побежал вниз. Мне нужно было торопиться, чтобы успеть в центр к трем часам.

Песочного цвета автомобиль все так же стоял на месте и пустовал. Я сел в машину и отрулил от тротуара.

Он нагнал меня только в конце Сансета. Я смотрел на него в зеркальце заднего вида, ухмылялся и пытался сообразить, где же он прятался. Вероятно, в машине, что стояла за его собственной. Как это я сразу не догадался?

Я повернул на юг к Третьей и поехал по ней к центру. Песочного цвета автомобильчик всю дорогу держался в сотне метров за мной. Я выехал на Седьмую и остановился купить сигарет без особой в них надобности, а потом, не оглядываясь, пошел по улице. Дойдя до перекрестка, я свернул в вестибюль отеля «Метрополь», прогулялся до полукруглой стойки, где торговали сигаретами, и попросил там прикурить, после чего уселся в одно из потрепанных кожаных кресел.

Светловолосый человек в коричневом костюме, черных очках и уже такой знакомой мне шляпе вошел в вестибюль, самым непринужденным образом прошествовал между пальмами в горшках к стойке, купил пачку сигарет и стал неторопливо распечатывать ее, облокотившись о прилавок и озирая вестибюль зорким орлиным глазом.

Взяв сдачу, он прошел к стоящему у колонны креслу и сел в него. Он надвинул шляпу поглубже на черные очки и, похоже, собирался уснуть с незажженной сигаретой в зубах.

Я поднялся с места, подошел к колонне, опустился в кресло рядом с ним и принялся искоса рассматривать его. Он не пошевелился. Вблизи его лицо казалось юным, розовым и пухлым, подбородок был выбрит крайне неряшливо. Ресницы под черными очками взметнулись вверх и снова опустились. Лежащая на колене напряженная рука нервно затеребила брючину.

Я чиркнул спичкой и поднес к его сигарете:

– Огоньку?

– О… благодарю, – потрясенно сказал он. Прикурил.

Помахав спичкой, я бросил ее в урну и выжидающе уставился на него. Прежде чем заговорить, он несколько раз искоса взглянул на меня. – Не мог ли я вас встречать где-нибудь раньше?

– На Дрезден-авеню в Пасадене. Сегодня утром.

Его щеки стали еще более розовыми, чем прежде. Он вздохнул.

– Должно быть, я выступил кисло, – сказал он.

– Из рук вон, приятель, – согласился я.

– Может быть, это шляпа?

– Шляпа в порядке. Но тебе она не нужна.

– В этом городе деньги даются очень тяжело, – печально сообщил он. – Не могу же я бегать на своих двоих, на такси – разорюсь в два счета, а собственная машина неудобна тем, что не всегда успеваешь добежать до нее. Надо все время крутиться поблизости.

– Тебе что-нибудь надо от меня или ты просто тренируешься?

– Я хотел выяснить, достаточно ли вы сметливы, чтобы можно было поговорить с вами.

– Я ужасно сметливый, – сказал я. – Тебе будет просто стыдно, если ты не поговоришь со мной.

Он настороженно огляделся, вытащил маленький бумажник из свиной кожи и оттуда – милую, новенькую визитку. На ней значилось: «Джордж Ансон Филипс. Частные расследования. 212 Сенеджер-Билдинг, 1924, Норт Вилкокс-авеню, Голливуд». В верхнем углу карточки был нарисован широко раскрытый глаз с очень длинными ресницами и удивленно поднятой бровью над ним.

– Не имеешь права. – Я указал на глаз. – Это эмблема Пинкертона. Ты отбиваешь у них хлеб.

– Ох, черт, – вздохнул он. – Та малость, что я заработаю, не разорит их.

Я пощелкал ногтем по карточке, попробовал ее на зуб и опустил в карман.

– Моей визиткой интересуешься – или досье на меня уже собрано полностью?

– О, я о вас все знаю, – сказал он. – Я был депутатом в Вентуре, когда вы вели там дело Грегсона. Грегсон был мошенником из Оклахомы, за которым одна из его жертв гонялась по всей Америке в течение двух лет. В конце концов, Грегсон издергался настолько, что пристрелил дежурного на станции обслуживания, ошибочно принявшего его за своего знакомого. Мне казалось, это все было очень давно.