Джон Ле Карре - Команда Смайли

«А если они его пристрелят? – подумал Гиллем. – Если арестуют? Если оставят лежать лицом вниз и истекать кровью в туннеле в каких-нибудь шести футах от выхода на свет, – что они наверняка с удовольствием сделают и не раз делали с другими?»

«Приди же, – мысленно повторял он уже не настаивая, а обращая свою мольбу к черному небу на востоке. – Приди, невзирая ни на что».

Тоненькая, очень яркая полоска света мелькнула в выходящем на запад верхнем окне дома, где был наблюдательный пункт, и Гиллем вскочил на ноги. Обернувшись, он увидел, что Смайли уже направился к двери. Тоби Эстерхейзи ждал их внизу на тротуаре.

– Это только предположение, Джордж, – сказал он мягко, тоном человека, подготавливающего собеседника к разочарованию. – Шанс совсем маленький, но, возможно, появился тот, кого мы ждем.

Они молча последовали за Тоби. Холод стоял зверский. Они прошли мимо портняжной мастерской, где две темноволосые девицы сидели у окна и шили. Прошли мимо плакатов, предлагавших дешевый отдых на лыжном курорте, плакатов, провозглашавших смерть фашизму и шаху. От холода перехватывало дыхание. Отвернув лицо от несущегося снега, Гиллем заметил несколько старых спальных вагонов, отданных детям для игр. Они прошли между черными пустыми зданиями, свернули направо, пересекли мощенную булыжником мостовую и в холодной кромешной тьме вышли на берег реки, где из старой, сложенной из бревен огневой точки они сквозь прорези для ружей могли обозревать весь мост. Слева, чернея на фоне неприветливой реки, торчал высокий деревянный крест, перевитый колючей проволокой, – память о неизвестном, которому не удалось бежать.

Тоби молча извлек из кармана пальто полевой бинокль и протянул Смайли.

– Джордж. Послушайте. Удачи, о'кей?

И сжал локоть Гиллема. И исчез в темноте.

В укрытии пахло сыростью и гниющими листьями. Смайли пригнулся к прорези, пола его твидового пальто испачкалась в грязи, а он, не обратив на это внимания, уже вглядывался в темноту, словно там кончалась его долгая жизнь. Широкая река текла медленно, от холода над ней висел туман. Свет дуговых фонарей играл на ее поверхности, и в лучах их кружился снег. Перекинутый через нее мост покоился на шести или восьми толстых каменных пилонах, расширявшихся у воды грубо обтесанными колодами. Их соединяли между собой арки, только в центре пролет спрямили, рассчитывая на судоходство, но единственным судном тут был серый патрульный катер, стоявший у восточного берега, и единственным его занятием было сеять смерть. За мостом, подобно его огромной тени, пролегал железнодорожный виадук, такой же заброшенный, как река, и поезда по нему не ходили. На дальнем берегу чудовищно огромные склады, словно остовы давних варварских поселений, и мост с его желтым туннелем словно выскакивал из них, этакий фантастический светящийся путь, проложенный из тьмы. Со своего наблюдательного поста Смайли просматривал его по всей длине – от залитого светом белого барака на восточном берегу вверх до черневшей сторожевой вышки посредине и затем слегка вниз, к западной стороне – к калитке, будке рядом и, наконец, к освещенному пространству.

Гиллем пристроился всего в футах шести позади Смайли, но он с таким же успехом мог находиться и в Париже – настолько Смайли не обращал на него внимания: он вперил взгляд в черную фигуру, ступившую на мост, видел, как вспыхнул огонек сигареты от последней затяжки, как она затем кометой полетела в воду через железную ограду туннеля. Маленький мужчина в рабочей куртке до колен, с рабочей сумкой, перекинутой через узкое плечо, шел не быстро и не медленно, но как человек, привыкший ходить пешком. Одинокий маленький мужчина с туловищем, слегка длинноватым для его коротких ног, без шапки, несмотря на снег. «И больше ничего не происходит, – пронеслось в голове Смайли, – просто один маленький мужчина шагает по мосту».

– Это он? – еле слышно прошептал Гиллем. – Джордж, да скажите же! Это Карла?

«Не приходи! – взмолился Смайли. – Стреляйте же! – мысленно приказывал он людям Карлы, не своим. Ему вдруг стало невыносимо страшно от сознания, что это маленькое существо вот-вот отсечет себя от стоявшей за ним черной громады. – Стреляйте в него со сторожевой вышки, стреляйте из будки, из белого барака, из вороньего гнезда на тюремном складе, закройте перед ним калитку, подкосите его, вашего предателя, убейте его!» В своем воображении Смайли рисовал такую картину: Московский Центр в последнюю минуту обнаруживает предательство Карлы; звонок на границу: «Остановить любой ценой!» И выстрелы – всего несколько, но все в цель, один раз и другой, и ожидание – что будет дальше.