Эрик Рассел: Ближайший родственник

Он испытующе взглянул на Лиминга, но тот сжал губы и ничего не сказал «Ах ты, хитрый боров, – подумал Лиминг, – если ты пытаешься спровоцировать пленного на бурный спор, то ничего у тебя не выйдет. Оставайся в заблуждении, что ты взвесил меня на весах и обнаружил недовес: нет ничего зазорного в том, что меня считают менее развитым, чем плод моего же собственного воображения».

Теперь уже явно лукавя, Паллам кинул пробный шар:

– Когда ваш Юстас берет отмщение в свои руки, он поступает так потому, что обстоятельства не позволяют ни вам, ни сообществу землян свершить надлежащую кару?

– Приблизительно, – осторожно подтвердил Лиминг.

– Иными словами, он действует только в том случае, когда вы или закон бессильны?

– Он берется за дело, когда возникает необходимость.

– Вы что-то скрываете. Необходимо выяснить вопрос до конца. Если вы сами или ваши товарищи могут кого-то наказать и приводят приговор в исполнение – станет ли кто-то из Юстасов его наказывать тоже?

– Нет, – ответил Лиминг, беспокойно ерзая.

– Если вы сами или ваши товарищи не могут кого-то наказать или не наказывают, вмешивается ли тогда Юстас, чтобы привести приговор в исполнение?

– Только в том случае, если оставшийся в живых землянин пострадал безвинно.

– Тогда Юстас пострадавшего действует от лица своего партнера?

– Да.

– Прекрасно! – заявил Паллам. – Он подался вперед и, пристально уставившись на собеседника, зловеще произнес: – А теперь давайте предположим, что ваш Юстас найдет вескую причину, чтобы наказать другого землянина. Как тогда поступит Юстас жертвы?

Западня была расставлена ловко и основана на знании того факта, что ответы на вопросы, касающиеся реальных, знакомых, повседневных вещей, должны следовать автоматически, почти без раздумий. Обманщику же для поиска спасительной лжи всегда нужно какое-то время, чтобы придать ответу правдоподобие. По всему, Лиминг должен был бы попасться. И если этого не случилось, то вовсе не из-за его особой сообразительности.

Мысли его все еще беспорядочно кружились, а рот уже открылся и из него сами собой вылетели слова:

– Да ничего особенного.

На какой-то безумный миг он даже подивился – уж не сам ли Юстас пожаловал сюда, чтобы разделить их компанию?

– Почему же?

Воодушевленный тем, как ловко его язык овладел ситуацией, Лиминг предоставил ему полную свободу.

– Я уже говорил вам и повторяю еще раз, никого из Юстасов ни на секунду не озаботит обида, которая является целиком воображаемой. У землянина, виновного в преступлении, нет никакого повода для жалоб. Он сам навлек на себя месть и только сам может себя спасти. Если он не любитель неприятностей, тогда ему нужно понять это и исправить то зло, которое он кому-то причинил.

– А его Юстас станет принуждать или подталкивать своего партнера к совершению поступка, необходимого для того, чтобы отвести наказание?

– Поскольку сам я никогда не бывал в роли преступника, – с глубочайшим достоинством ответствовал Лиминг, – то не могу сообщить на этот счет ничего определенного. Полагаю, что не особо погрешу против истины, если скажу, что земляне потому ведут себя в рамках правил, что их вынуждает к этому связь с Юстасами. У них просто нет особого выбора.

– А если подойти с другой стороны – есть ли у землян какой-то способ принудить Юстасов вести себя в рамках правил?

– Тут не нужно никакого принуждения. Юстас всегда прислушивается к доводам партнера и действует в рамках общепринятых понятий о справедливости.

– Я ведь уже говорил вам, – сказал Паллам в сторону, обращаясь к коменданту, – что этот землянин – низшая форма данной парочки. Он снова обратился ж пленнику: – Все то, что вы нам рассказали, вполне приемлемо, поскольку соответствует действительности – до известной степени.

– Что значит «до известной степени»?

– Дайте мне закончить, – попросил Паллам. – Я не вижу никакой разумной причины, исходя из которой Юстас любого преступника позволит, чтобы его партнера довели до самоубийства. Поскольку они – существа, независимые от окружающих и, наоборот, взаимозависимые друг от друга, бездеятельность Юстаса противоречит основному закону самосохранения.

– Никто не кончает жизнь самоубийством, пока не получит сдвига по фазе.

– Пока что?

– Не сойдет с ума, – пояснил Лиминг. – Ведь сумасшедший как интеллектуальный партнер никуда не годен. Для Юстаса он все равно что умер. Нет никакого смысла его оберегать или мстить за него. Юстасы водятся только с нормальными.