Анатолий Терещенко: Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны

В разных книгах, как писал П.Судоплатов, возглавлявший советскую разведку по линии НКВД, – «… в частности, в мемуарах Хрущева, говорится об охватившей Сталина панике в первые дни войны. Со своей стороны могу сказать, что я не наблюдал ничего подобного. Сталин не укрывался на своей даче. Опубликованные записи кремлевского журнала посетителей показывают, что он регулярно принимал людей и непосредственно следил за ухудшающейся с каждым днем ситуацией.

С самого начала войны Сталин принимал у себя в Кремле Берию и Меркулова два или три раза в день. Обычно они возвращались в НКВД поздно вечером, а иногда передавали свои приказы непосредственно из Кремля.

Мне казалось, что механизм управления и контроля за исполнением приказов работал без всяких сбоев».

Это сказал человек, который за правду, за мужество, за преданность профессии отсидел по воле нового хозяина Кремля целых пятнадцать лет – от звонка до звонка, и не ожесточился.

1941 год. Чем больше времени уходит от той страшной поры, тем труднее представить, чего стоила победа, в том числе и на полях тайной войны с противником. Прямо надо сказать – враг коварный и сильный застал Красную Армию в процессе преобразований и перевооружения. После жесткой чистки командного состава по инициативе политиков подготовка офицерского состава была не завершена.

То же самое происходило и с органами государственной безопасности. Разгромленные в ходе репрессий военная и политическая разведки только начали восстанавливать свои зарубежные резидентуры, и, естественно, они не могли дать точных сведений о предстоящих планах гитлеровской Германии, хотя отдельные донесения были объективными, но, к сожалению, не полными, требующими дополнений и уточнений.

Вот почему Сталин с недоверием относился к некоторым шифровкам из-за рубежа. Он рассуждал, казалось на первый взгляд, логично: «Какую агентуру могли навербовать там разоблаченные враги народа!» Но это был его просчет.

После 22 июня сорок первого события развивались стремительно. Броня, а именно на нее уповали гитлеровские генералы, делала свое дело, – противник занимал одну территорию за другой. Мощным поршнем вермахт выдавливал части Красной Армии с наших западных территорий. Армия отступала и отступала на Восток, теряя вооружение, технику и людей.

Когда смотришь в затертых черно-белых кадрах военной хроники уходящие до самого горизонта вереницы наших военнопленных летом и ранней осенью рокового сорок первого года, делается не по себе. И сразу же сознание задает вопрос – как такое могло случиться?

Но оно случилось. Ответы разных направлений и оттенков даны на страницах сотен, а может, уже и тысяч написанных книг. Но неугомонный человеческий разум вместе с памятью все ищет и ищет правду.

Лубянка.

Накануне войны, а точнее, за неполных пять месяцев до ее начала – 12 февраля 1941 года на должность начальника 3-го Управления НКО СССР назначается быстро прошагавший по высоким должностям в военной контрразведке Михеев Анатолий Николаевич – комиссар государственной безопасности 3-го ранга.

Что мы знаем о нем?

После окончания 4-го курса Военно-инженерной академии им. В.В.Куйбышева в феврале 1939 года он был подобран кадровиками и направлен на службу в органы военной контрразведки.

Вскоре его назначают начальником Особого отдела НКВД СССР Орловского военного округа. В августе того же года он уже начальник Особого отдела НКВД СССР Киевского особого военного округа.

В августе 1940 году он получает звание майора госбезопасности на должности начальника Особого отдела в Центральном аппарате Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР.

Новый начальник 3-го Управления НКО СССР (бывшая военная контрразведка, переданная из состава НКВД в военное ведомство) был молод, красив, грамотен и порядочен. Эти качества, во всяком случае, отмечали его многие сослуживцы на разных должностях его служебной карьеры. Именно на этом чекистском посту он получает высокое звание комиссара ГБ 3-го ранга. Исполняет он роль руководителя военной контрразведки до 19 июля 1941 года.

Надо отметить, что это был период структурной чехарды, которая продолжалась – вместо 3-го Управления НКО СССР в центре было образовано Управление особых отделов (УОО) НКВД СССР. Михеев просится на фронт. Следует отметить, что на такое решение Анатолия Николаевича подвигли два обстоятельства. Во-первых, новая волна фабрикаций дел и последующих репрессий 1939–1940 годов против заслуженных командиров РККА, выходцем которой он был (выпускник Военно-инженерной академии имени В.В.Куйбышева), и, во-вторых, фальсификация уголовного дела командующего Западным фронтом Павлова, в которую контрразведчик был втянут по указанию замнаркома обороны Льва Мехлиса. Грязным интригам Михеев предпочел передовую – не кабинетную, а фронтовую. Когда он вышел из кабинета «нового Льва» после очередного доклада, измученный смутным неудовлетворением, про себя подумал: