Вадим Гринёв - МГБ

Той весной после официальных торжеств, как вспоминают львовяне, на улицах города из репродукторов громко лаял Геббельс, призывая вермахт и немецкий народ к спокойствию и выдержке. Он убеждал терпящую одно за другим поражением немецкую армию в том, что Гитлер вот вот снабдит ее новым секретным видом оружия, перед которым не устоит ни одна армия мира. Геббельса сменял Кубиевич, который убеждал галичан в том, что только в единении с Великой Германией украинский народ обретет независимость и благополучие. В отличии от радикала Бандеры и его боевиков, Кубиевич с Панкивским и многими западными украинцами бывшими офицерами австрийской армии, принадлежали к умеренному крылу ОУН. Эти умеренные, находившие поддержку во фракции полковника Мельника ОУН(М), понимали, что политическая спешка пассионариев Бандеры, которые объявили с приходом немцев во Львов Украину «самостийной», заведет в тупик. Они заверяли немецкую администрацию во Львове, что осуждают действия сторонников Бандеры, но не порывали с ними связи. После ареста Бандеры, они способствовали переводу главного штаба ОУН(Б) в польский Краков, где их меньше знали и, где можно было укрыться от цепких лап гестапо.

Бизанц как-то проговорился, что еще до прибытия нашей команды в Лемберг, летом 1943-го ему вместе с УЦК пришлось создавать учебные школы для подготовки будущих молодых командиров украинских батальонов. В этих школах, организованных в крупных галицких городах, преподавали немецкие офицеры – фронтовики. Выпускники этих школ продолжили обучение в германских лагерях. Уже в декабре 1943-го был создан штаб добровольческой галицкой дивизии, которая предполагалась использоваться для полицейских акций в рамках войск СС. Большую угрозу для тыловой «стабильности» немцев на Западной Украине в 1944-ом представляли партизанские отряды С. А. Ковпака, Д. Н. Медведева, М. И. Наумова. Обладавший кроме полководческого таланта и незаурядным дипломатическим, Ковпак заключил временное перемирие с УПА и польской Армией Краевой. Это ему позволило усилить удары по немецким гарнизонам. Немцы вынуждены были для нейтрализации Ковпака выделить из галицкой дивизии пехотный полк, оснащенный противотанковым подразделением. В январе 1944-го Дмитрий Николаевич Медведев, автор бестселлера «Сильные духом», лично участвовал в первом бою с подразделением СС Галичина в районе села Нивицы, возле Бродов, в 60км от Львова. Это стало известно, после того, как Лукин, начальник штаба, предъявил Медведеву документы, изъятые из тридцати убитых в этом бою, обмундированных в немецкую форму.

В феврале 1944-го в Лемберге выпало много снега. Тиссен прочитал в «Газете Львовской», издаваемой немцами на украинском языке, об убийстве сразу двоих высокопоставленных чиновников немецкой администрации. Были убиты вице-губернатор Отто Бауэр и начальник канцелярии губернатора Генрих Шнайдер. Я позвонил Бизанцу и полюбопытствовал относительно обстоятельств убийств. Бизанц сказал, что убийцей является террорист – одиночка, переодетый в форму гауптмана.

– Теперь все гауптманы под подозрением! Рекомендую вам, господин гауптман, с неделю не выезжать за город! – сказал Бизанц, – и я не понял иронизировал он или ограждал меня и себя от неприятностей.

Тогда я не мог знать ни Д. М. Медведева, ни Н. И. Кузнецова. Однако, Кузнецова я наблюдал в ту зиму при странных обстоятельствах. Мне необходимо было по рекомендации Бизанца побывать в штабе 18-й немецкой воздушной армии и договориться о предоставлении самолета для переброски своих «диверсантов». Этот штаб располагался в центре города, на улице Валовой, и об этом я сообщал в Центр. В конце января после очередного сеанса связи Центр попросил побывать до обеденного времени в штабе и выследить высокого худощавого гауптмана. Светловолосого с серыми глазами и еще с другими подробными чертами. Я спросил – идти ли мне на контакт? – Ни в коем случае! Просто убедитесь был ли он в это время в указанном месте. Поразмыслив вместе с Тиссеном, мы пришли к выводу, что и этот гауптман- инкогнито, наверняка, тоже получил мои приметы.

В помещениях штаба было многолюдно. В основном присутствовали офицеры в летной форме. Было много интендантов и танкистов. Было накурено. Я прождал минут десять, в коридоре возле приемной. Своего гауптмана я увидел, входящим еще с лестничной площадки. Высок, в длинной шинели, глубоко надвинута фуражка, уверенная поступь. Он приоткрыл дверь приемной, заглянул внутрь, но не вошел и прикрыл дверь. Он прошелся по коридору, читая названия кабинетов, и вышел на лестницу. Я успел разглядеть под козырьком фуражки его серые, глубоко посаженные глаза. Думаю, и он успел «сфотографировать» меня в расстегнутой шинели с папкой в руке. Я на всякий случай остановил шедшего по коридору офицера штаба и спросил, – где находится туалет. Побывав в туалете, я вышел. Тиссену я рассказал о состоявшемся контакте. Мы не стали гадать, для чего Центру это было необходимо. Вероятно, что-то готовилось, ведь фронт приближался. В конечном счете – время покажет. И вот Тиссен, читая эту львовскую газету, спросил: