А Гринёв: Россия и «социализм»

Слово «социализм» в названии взято в кавычки не случайно, хотя само понятие и укоренилось в нашем сознании в связи с общественным строем, господствовавшим в СССР несколько десятилетий. Многие и поныне считают, что в нашей стране действительно было построено «социалистическое общество» и даже «социалистическая цивилизация» [1] См., например: КОЗЕНКО Б.Д., САДОВАЯ Г.М. О периодизации новой и новейшей истории. — Новая и новейшая история, 1993, N 4, с. 87–96; РОМАНЕНКО Л.М. Метамарфозы российской модели гражданского общества: диалектика стихийного и сознательного//Социально-политический журнал, 1995, N 3, с.38 и др. работы. , причем с такими утверждениями приходится сталкиваться и на страницах академических изданий и в выступлениях ведущих политиков. Этих ученых, публицистов, политиков видимо не заботит, что они продолжают творить миф и внедрять его в сознание людей, причем миф, имеющий мало общего с историческими реалиями и теорией.

Тут возникает целый ряд вопросов: действительно ли существовал в нашей стране социализм? А если не социализм, то что же? И что собой представляла в таком случае Октябрьская революция? И почему она произошла именно в России, а не, скажем, в Англии или США? И какие перспективы у «социализма» в настоящее время?

Если под «социализмом» понимать общество, основанное на общественной собственности на средства производства, без эксплуатации человека человеком, власти привилегированного меньшинства и т. п., то такого общества в России никогда не было, ни до, ни после Октября. И в принципе быть не могло: средства производства находились в руках не народа (непосредственного производителя), а в руках государства (до революции — частично в собственности помещиков и капиталистов). Отчуждение же работника от средств производства, в какой бы форме оно не происходило, в любом обществе будет иметь одно последствие — эксплуатацию, существование которой в нашей стране в период «социализма» невозможно отрицать. Причем ее степень была гораздо выше, чем на Западе: ведь наше «родное социалистическое государство» само монопольно определяло, кому и сколько платить: рынок работодателей, повышающий стоимость рабочей силы, фактически отсутствовал. Следовательно, уже по этим важнейшим критериям социализма в СССР не было. То же самое можно сказать и о власти привилегированного меньшинства, более известного у нас под названием «номенклатура». Перечень несоответствий «теоретического» и реального «социализма» можно легко продолжить.

Таким образом, термин не отражает существовавших реалий и его следует заменить другим. о каким? Может быть, в России после Октября родилось принципиально новое общество, не имеющее аналогов в мировой истории и для этого надо придумать новое научное понятие? Отнюдь. Многие исследователи подчеркивали поразительное сходство между строем, сложившимся в СССР и обществом, сформировавшимся, например, в Древнем Египте, средневековом Китае, инкском Перу и даже в фашисткой Германии (аналогии можно легко продолжить) [2] СТАРИКОВ Е. Фараоны, Гитлер и колхозы. — Знамя, 1991, N 1, с. 201–220; БЕРЕЗКИН Ю.И. Инки: Исторический опыт империи. Л., 1991, с. 209–218. . Суть проблемы заключается, очевидно, в том, что почти во всех перечисленных и еще многих неназванных обществах государство (обычно в лице фараона, императора или диктатора) выступает как верховный собственник средств производства . В доиндустриальных обществах это была прежде всего земля, земельные ресурсы. о есть еще один важный аспект, на который не всегда обращают внимание исследователи: во всех обществах данного типа существует также верховная частная собственность государства на личность непосредственного производителя . Адольф Гитлер, например, вообще не стремился заниматься экспроприацией или национализацией заводов и фабрик, справедливо полагая, что в общем-то для осуществления целей его неограниченной власти достаточно превратить людей в собственность государства. Исключение составили, разумеется, евреи и ярые противники режима, чьё имущество подлежало конфискации. Хозяева германских монополий превратились при Гитлере в «бетрибсфюреров», т. е. фактически управляющих на службе «тысячелетнего рейха». Рабочие и служащие обязаны были выполнять приказы «командиров предприятий»: вместе с ними они входили в организованный нацистами и контролируемый государством Германский трудовой фронт (ГФТ), заменивший профсоюзы. Все производственные мощности были объявлены собственностью ГФТ [3] Энциклопедия Третьего рейха. М., 1996, с. 149–150. ; государство, стоящее за его спиной, ведало распределением заказов, рабочей силы и продукции.