Виктор Устинов - Жуков. Портрет великого полководца

Родители с детских лет приучали детей к труду, и в семь лет на руках Георгия уже были мозоли. Он испытывал радость в работе и не знал в ней усталости. Бедность и все лишения, связанные с ней, тяжело отражались на самосознании Георгия, и он с подросткового возраста поставил перед собой цель выйти из беспросветной нужды, и эту его устремленность всячески поддерживали родители. В 12 лет Георгия отдали «в люди», в Москву, в скорняжную мастерскую брата матери Михаила Пилихина, где он, по собственному почину, чтобы скорее освоить профессию скорняка, работал по 12–16 часов в сутки и в 15 лет он стал подмастерьем меховщика, получавшим 10 рублей в месяц.

Это были хорошие деньги, и он много покупал книг, зачитываясь ими даже по ночам. Разнос исполненных заказов по Москве помог любопытному подростку познакомиться с музеями, памятниками, ближе узнать людей, живших в различных социальных условиях. По праздникам Пилихины брали его с собой при посещении Успенского собора Кремля, где Георгий заслушивался красивыми голосами певчих. Любовь к русской песне, к музыке, к истории страны у него сохранилась на всю жизнь.

Юность Георгия Жукова, успешно работавшего мастером-скорняком, была прервана войной, разразившейся в Европе и впоследствии сделавшейся мировой. Войну развязала кайзеровская Германия в союзе с Австро-венгерской империей, и царская Россия, верная союзническому долгу, выступила на стороне Франции и Англии. Оказав этим странам сильную военную поддержку, русская армия предотвратила разгром французской армии в Марнском сражении, и в начале 1915 года германская и австро-венгерская армии перенесли основные боевые действия на восток с целью разгромить Россию, без поражения которой немцы не могли одержать победу на западе.

Командир 39-го Бузулукского кавполка Г. К. Жуков. 1923 год

Под давлением таких мощных военных сил русская армия, не имея поддержки союзников, вынуждена была оставить Польшу и западные губернии, сосредотачивая свои главные усилия на удержании центральных областей. В стране была объявлена досрочная мобилизация призывников 1896 г., куда попал и Г. Жуков. Его, как физически сильного юношу, определили в кавалерию, в драгунский эскадрон 5-го запасного кавалерийского полка, где он прошел весь курс молодого бойца. Служба в кавалерии оказалась интересней, чем в пехоте, но она была и значительно труднее. Кроме общих занятий, прибавились обучение конному делу, владению холодным оружием и трехкратная уборка лошадей. Вставать приходилось уже не в 6 часов, как в пехоте, а в 5, и ложиться также на час позже. Георгий легко и быстро осваивал военное дело, и как наиболее подготовленного солдата его отобрали на учебу по подготовке унтер-офицеров. Правда, молодой боец рвался поскорее на фронт, в действующую армию, но опытный взводный командир Бородавко по-отечески посоветовал ему убыть на учебу:

– На фронте ты еще, друг, побудешь, – сказал он, – а сейчас изучи-ка лучше глубже военное дело, оно тебе пригодится. Я убежден, ты будешь хорошим унтер-офицером.

Весной 1916 г. в составе группы из 30 человек он был направлен в учебную команду в г. Изюм и вскоре был выпущен в звании вице-унтер-офицер.

Здесь, в учебной команде, Г. Жуков выделялся среди сослуживцев сноровкой, смышленостью, лучшим исполнением всех воинских приемов с оружием и лошадью, и как примерного младшего командира его зачислили в прославленную 10-ю кавалерийскую дивизию Юго-Западного фронта. И в первых же боях он был замечен как отважный и смелый боец, и чтобы полнее использовать его бойцовские качества, его перевели в подразделение разведки, куда всегда отбирают лучших солдат. Для Г. Жукова в разведке настали еще более напряженные дни – каждый выход в тыл врага был рискованным и смертельно опасным, но он и здесь проявлял удивительную находчивость и смелость и никогда не возвращался без языка и достоверных сведений об обороне противника. Однажды, действуя в разведпоиске на подступах к Сайе-Реген, его группа напоролась на мину и подорвалась. Двоих тяжело ранило, а Г. Жуков был тяжело контужен. Очнулся он только через сутки в госпитале. Излечивался в Харькове, но последствия контузии ощущал еще долго, плохо слышал. Вернувшись в родную дивизию, он продолжал удивлять командование дивизии смелыми вылазками в тыл врага и однажды захватил и доставил в штаб немецкого офицера, давшего ценные сведения о составе войск и характере обороны противника.