Виктор Устинов - Жуков. Портрет великого полководца

Г. Жуков уже через год вывел вверенную ему отсталую дивизию в одну из лучших в Красной Армии, за что дивизия и ее командир были награждены орденом Ленина – высшей наградой того времени. В 1937 г. Г. Жуков назначается командиром 3-го кавалерийского корпуса, и в том же году ему присваивается звание комкора. Здесь, а потом и командуя одним из самых сильных 6‑м кавалерийским корпусом, Г. Жуков получает просторное поле деятельности, где можно было проверить на практике не только приобретенные знания и опыт, но и непосредственно участвовать в развернувшихся экспериментах по совершенствованию организационной структуры войск на основе вновь внедряемых новых средств вооруженной борьбы и по отработке проблемных вопросов военного искусства. Проводя командно-штабные учения с корпусом, Г. Жуков отработал совершенно новую организацию конно‑механизированных групп, которая была утверждена наркоматом обороны и нашла успешное применение на фронтах Великой Отечественной войны.

Назначенному в 1938 г. заместителем командующего Белорусского особого военного округа Г. Жукову на случай войны было поручено вступить в командование необычно крупным формированием – конно‑механизированной группой, включающей 4–5 кавалерийских дивизий, 4–5 танковых бригад и несколько частей усиления, то есть той организацией, которую он лично разработал, командуя кавалерийскими соединениями. Г. Жуков всегда работал с размахом, быстрее всех замечая все новое, что зарождалось в своей армии и армиях зарубежных государств, прежде всего Германии, где шла усиленная милитаризация страны и откуда шло предвестие большой войны. В нем жила вера в свое высокое предназначение, и когда на него свалился донос, что он недостаточно активен в партии большевиков и плохо опирается в своей работе на партийную организацию, – ему показалось это странным и надуманным обвинением, на которое он не обратил вначале серьезного внимания. Но донос обрастал новыми слухами, и вскоре такое же обвинение на него обрушил и член Военного совета Белорусского округа генерал Ф.И. Голиков, обвинивший его в грубости и резком обращении с подчиненными командирами и партийными работниками и недооценке их роли в воспитании личного состава. От этих обвинений Г. Жуков также энергично защищался, как и работал.

– Да, резок, но не со всеми, – сказал он. – Резок с теми, кто халатно относится к выполнению порученного ему дела и безответственно относится к своему служебному долгу. Что касается роли и значения политработников, то я ценю лишь тех, кто хорошо выполняет свой партийный долг, работает над собой и помогает командирам в решении учебно-воспитательных задач.

Но когда Ф. Голиков обычные и хорошие деловые отношения командира корпуса с бывшим командующим войсками Белорусского военного округа генералом Уборевичем назвал «опасными связами с врагом народа», то Г. Жуков сразу понял, что эта формулировка несла для него угрозу жизни, тем более что вокруг него уже шли аресты знакомых ему генералов и офицеров.

Не страх за свою жизнь, а твердая вера и убежденность в правоте целей пройденной жизни побудила его дать телеграмму И. Сталину: «Прошу оградить меня от нелепых обвинений в подрыве советской власти, я ее преданный боец». В тот же день телеграмма дошла до адресата, прочитана, и больше Г. Жукова не досаждали угрозами в связях с врагами народа.

Это было время расцвета троцкистского движения в Советской России и сколачивания в ней политического и военного заговора против советской власти и лично против режима Сталина, во главе которого стал маршал М. Тухачевский, сумевший вовлечь в него большое количество генералов и офицеров из высшего эшелона, кто в свое время был выдвинут Троцким на высокие военные посты в Красной Армии. Те генералы и офицеры, кто отказывался примкнуть к заговорщикам, преследовались по идейным соображениям и организационным мероприятиям. Организатором этого преследования был соратник М. Тухачевского генерал Б.М. Фельдман, возглавлявший с 1934 по 1937 год управление по начальствующему составу Красной Армии и при котором самые инициативные и преданные советской власти генералы и офицеры подвергались остракизму, преследованию со стороны участников заговора. Таким преданным советской власти командирам на первой страничке личного дела ставилась пометка «ОУ», обозначавшая необходимость увольнения из рядов Красной Армии, а после их прибытия к месту нового жительства для органов НКВД это обозначало, что их надо, под любым предлогом, репрессировать.